Артур был счастлив, как ребенок, забавляющийся с вертушкой в ветреный день, и юнцы, окружавшие нас, когда мы остановились перед церковью, тоже радостно заулыбались.
Легко выпрыгнув из седла, он вручил поводья одному из мальчишек похрабрее, вышедшему вперед. Тот был горд оказанной честью. Он цыкнул на сверстников и тихо заговорил с жеребцом, все еще дрожащим от возбуждения.
Артур остановился у начала ступеней церкви, посмотрев на меня с уверенностью и веселостью, которым невозможно было сопротивляться. Я улыбнулась в ответ, изумляясь, что все его напряжение и усталость прошлой ночи исчезли без следа. Было не ясно, являлось ли это следствием того, что он отдохнул, или того, что он наконец мог действовать. Я подозревала, что главной причиной было последнее.
– Ты хоть поспал прошлой ночью? – спросила я, когда он протянул руки, чтобы помочь мне спешиться.
– Поспал? – рассеянно повторил он, поставил меня на ноги и быстро обнял.
К порогу маленькой деревянной церкви вышел священник и обругал нас за то, что мы побеспокоили его. Он прогнал бы нас прочь, если бы не торопился вернуться к алтарю, где его ждал архиепископ, чтобы начать мессу.
– Сэр… э, отец, – окликнул его Артур, перескакивая через две ступеньки и таща меня за собой. – Нам нужно немедленно увидеть архиепископа.
– Зачем? – спросил священник, явно не зная, кто мы.
– По поводу венчания. Нашего венчания. Это срочно.
– Полагаю, вы славили богиню под кустами, и только сейчас поняли, что натворили, – едко заметил священник, подозрительно глядя на мою накидку, которая, конечно, видела множество грехов.
Я старалась сохранять спокойствие, Артур же ухмыльнулся от уха до уха.
– Вовсе нет, отец. Скажи архиепископу, что его хочет видеть король… сейчас! – добавил он, показывая священнику кольцо с драконом. Остолбенело посмотрев на него с открытым ртом, священник бросился в храм.
– Рад видеть тебя, госпожа, – сказал Бедивер, останавливаясь у начала лестницы и отвешивая нам стремительный поклон. – Я догадываюсь, что жрица не вняла доводам?
Они с Артуром поделились тем, что произошло с Морганой и как идут дела с вертелами; потом Артур весело рассмеялся.
– Пошли-ка пажа прямо к королеве-матери и домой к Гвен. Пусть он сообщит им, что, если они хотят присутствовать на свадьбе, стоит поторопиться. И не забудь позвать Мерлина и Нимю. Полагаю, ты найдешь их вместе.
Бедивер дернул бровью. Интересно, знает ли он, что происходит с нашим магом?
– Ах, да, – добавила я, когда он собрался уходить, – скажи Винни, чтобы она принесла фату и гребень.
– И найди кузнеца, – добавил Артур. – Пусть он знает, что тоже приглашен. Бедняга провел день и ночь в кузнице… кажется, мы можем сделать такую малость – попросить его явиться на церемонию.
Бедивер уже бежал вниз по ступеням, махнув нам в подтверждение того, что он все понял, и потом свистнул стайке детей, которые бросились за ним по пятам.
Посреди площади какая-то женщина с подносом, полным хлебов, замерла, увидев коня, потом осторожно обошла его и уставилась на нас. Она показалась мне знакомой, и я попыталась вспомнить, где видела ее раньше.
– Боже, будь я проклята, если это не король! – воскликнула она, узнав Артура и присев в быстром поклоне.
От волнения женщина опрокинула поднос с товарами, в беспорядке рассыпав печево по земле. Она заметила это лишь через секунду, потому что смотрела на Артура так же, как Кабаль при первой их встрече, завороженная его присутствием, будто это было делом самой жизни.
Наконец она посмотрела на разбросанные булки и с грустной ухмылкой начала подбирать их. Именно тогда я ее вспомнила – эта женщина вразнос торговала хлебом, когда мы в первый раз показывали людям стремена. Ее невозмутимый вид и неизменно ровное настроение в тот день поразили меня, потому что она производила впечатление человека, который независимо от количества несчастий, обрушившихся на него, окажется выше их со своим спокойно-насмешливым отношением к нелепостям жизни.
Я поспешила сойти с лестницы и помочь ей, присоединившись к свалке, возникшей, когда собирали рассыпанные булки. Женщина не колеблясь приняла мою помощь, однако в какой-то момент присела на корточки и попыталась заправить выбившуюся прядь в узел волос на затылке.
– Разве он не великолепен? – восхитилась она, не сводя глаз с моего жениха.
Я не успела подняться на ноги, как рядом с Артуром появился архиепископ. Пыхтя и отдуваясь от удивления, он сначала посмотрел на короля, а потом на будущую королеву. Артур представил меня, и я почтительно кивнула снизу, решив, что истинное величие заключается в том, чтобы продолжать помогать своей подданной.
Торговка хлебом перестала таращиться на меня, пока Артур совещался с архиепископом, и к тому времени, когда тот кивнул в знак согласия, все булки были уже собраны.
Артур повернулся к нашей подданной и обаятельно улыбнулся.
– Иди и скажи своей семье, соседям и любому, кого встретишь, что все они приглашены на королевскую свадьбу, – произнес он, старательно не глядя в мою сторону, пока я распрямлялась и отряхивала руки. – Приглашается весь город, если люди поспеют вовремя.
Женщина неподвижно стояла, переводя взгляд с меня на него, и, когда поняла, в чем дело, удивление на ее лице сменилось, неверием и затем откровенной радостью. Что-то весело прокричав, она подбросила поднос над головой и побежала туда, откуда пришла. Я следила, как булки во второй раз запрыгали по мостовой, потом посмотрела на Артура, а он ухмыльнулся, пожал плечами и протянул мне руку.
И вот так в то сырое апрельское утро перед остолбеневшей и сонной паствой нас обвенчал архиепископ, очень сожалевший, что торжественная свадьба, которую он так тщательно планировал, не состоялась. Но он не собирался совершать ту же ошибку, которую допустила Владычица Озера.
Винни с Бригит появились перед самым началом службы, и, поскольку фата еще не была найдена, Бригит взяла с алтаря венок сухих цветов и водрузила мне на голову.
Прислужники принесли еще свечи, маленькая часовня озарилась теплом и светом, и в дверь потоком пошли горожане. Небольшой хор сначала запел неуверенно, но по мере того, как подходили другие, голоса зазвучали согласно, глубоко и красиво.
Когда архиепископ спросил, кто поведет невесту к венцу, вперед вышел Мерлин и объявил себя посаженым отцом. Благодаря Пеллинору, Катбаду, а теперь и чародею я, похоже, стала женщиной, за которую поручались чаще всех в стране, хотя этого ни разу не делал мой родной отец.
Стоя в облаке христианского ладана, со слезящимися глазами и подергивающимся носом, я жалела, что он не может здесь быть. Я не представляла, что он подумал бы обо всем этом, но кривую ухмылку Кети видела так отчетливо, будто она была рядом со мной, а не за сотни миль отсюда.
Иногда во время церемонии я слышала, как хлюпает носом Винни, а один раз поймала взгляд огромных темных глаз Нимю и поняла, что здесь присутствует богиня. Через боковую дверь вошел Пеллинор, пристегивая ремень, и чуть не наступил на Грифлета с собаками.
Когда архиепископ попросил кольцо, наступило секундное замешательство. Святой отец повернулся к Бедиверу, тот сначала удивился, потом расстроился и наконец покачал головой. Артур отпустил мою руку, осторожно снял кольцо с драконом с пальца и отдал его священнику. Какая-то женщина, возможно, Игрейна, ахнула, но кольцо было освящено, и Артур надел его на мой большой палец и бережно сомкнул свои пальцы поверх моей руки.
Я испуганно подняла на него взгляд – его лицо светилось восторгом, удовлетворением и чем-то похожим на любовь. Архиепископ объявил нас мужем и женой, я оказалась в крепких объятиях Артура, и мы утонули в поцелуе, сопровождаемом смехом и всеобщей радостью. Это событие можно считать событием государственной важности, можно называть по-иному, оно было поспешным, беспорядочным, полным суетливого волнения, но мы принесли наши брачные клятвы перед народом страны и должным образом и навечно были обвенчаны: Артур и Гвиневера, верховный король и королева Британии.