Бедивер молча кивнул, со вздохом упрятал меч в сверток, направился к скамейке и взял мои руки в свои.
– Тебе необходимо знать и это. Ланселот перешел на сторону Артура, но прибыл слишком поздно. Было еще несколько мелких стычек с войсками союзных племен, но большинство людей Ланса уехали обратно в Бретань без него. Сам же он пришел со мной и ждет во дворе в надежде, что ты пожелаешь его увидеть.
Слова донеслись до меня точно издалека, будто ветер прошелестел по траве на холмах и эхом отозвался в ушах, и я прошептала в ответ:
– Как он, Бедивер? Цел? В здравом уме? Как все мы, раздавлен происшедшим?
Бедивер кивнул и снова заговорил с трудом:
– Да. Всё вместе. То он безжалостно винит себя за то, что случилось. То целыми днями молится, впадая в транс, какого мечтают достичь мистики. Артур, может быть, и нашел свою смерть, но Ланс до сих пор проходит испытание и, думаю, поэтому пожелал тебя видеть.
Я сидела очень тихо и вспоминала дни, ночи и годы, проведенные вместе, потом своей рукой накрыла ладонь Бедивера.
– Скажи, что я не смогу заменить ему Бога. Передай ему, что всегда буду его любить, как всегда любила Артура. Но ему нужно найти грааль, а мне соблюдать условия сделки с Морганой. – Единственная слеза скатилась по щеке и упала на тыльную сторону ладони. – Я не буду с ним встречаться, но освобождаю от всех прошлых обещаний.
Так и умерла эта прекрасная, свободная мечта о любви, взлетевшая вверх к облакам и погрузившаяся затем в реку времени. Ни один из нас ее не забудет, но остаток жизни мы должны провести врозь.
Я попрощалась с Бедивером, но до этого спросила, не хочет ли он повидаться с Бригитой, которую любил в молодости до того, как она выбрала путь святости.
– Я говорил с ней, как только приехал. Славная девочка, и я рад, что она снова будет с тобой.
Молочный брат Артура забрал меч и открыл дверь. За ней простирался покой коридоров монастыря. Бедивер повернулся и, прощаясь, склонил голову.
Только когда дверь за ним закрылась, я отвернулась к стене и заплакала.
ЭПИЛОГ
Как давно это было! Трудно поверить, что я, сестра Гвенхвивэра Регедская, столько же лет провела в святой обители, сколько на верховном троне Британии! Занятно, что я, привыкшая бежать по утру своей жизни, теперь состарившаяся и слабая, довольствуюсь тем, что ковыляю от старушечьей скамейки в саду к задней скамье в часовне. Когда-то я бранила судьбу, что разметала Камелот и ограничила свой мир четырьмя стенами. Но теперь я вспоминаю об этом с улыбкой. Можно ограничить горизонт, но нельзя сделать меньше сердце.
Годы и годы обрывки новостей просачивались в монастырь, пробираясь сквозь буковые стены, как возвращающиеся весной ласточки. Про Артура говорили, что он похоронен в Гластонбери, что спит в пещере, что живет на Авалоне с Морганой. Никто не мог точно сказать, где он и жив ли вообще. Но если жив, я не осмелюсь покинуть монастырь, потому что уверена, Моргана не забыла о моем обещании.
В первую половину жизни я всегда знала, где находился Артур, а Ланс всегда куда-то исчезал. Теперь же я молюсь за Артура, а Ланс с Борсом и Бедивером спокойно живут в приюте отшельников в Гластонбери.
Они поселились там и возносили молитвы у подножия Тора в тени языческого укрепления Гвина. Поговаривали, что некоторое время с ними жил и Паломид перед тем, как отправился в Святую землю на поиски Персиваля. С ним он хотел продолжить поиски грааля. Не такой уж необычный союз, как можно сначала подумать: философ и юродивый. Вдвоем они способны познать некое божество.
Доходили вести о поражении бриттов и победах саксов. Когда пал Лондон, сюда приехали обе дочери Линетты, хотя осталась одна Лора. Миган оказалась слишком живой и увлеченной подвигами героев, чтобы надеть покров монахини, и отправилась к брату Ланселоту, который сражался в Корнуолле на стороне герцога Константина.
После того как у нас решил поселиться отец Болдуин, мы провели не один зимний вечер, вспоминая дни былой славы… смеялись и шутили. Иногда я старалась разглядеть, куда простиралась тень от длани Господней или каким путем вела нас мойра-судьба. Настойчивое, ставшее всепоглощающим чувство чести Гавейна; безуспешные искания Ланселотом Бога; приверженность Галахада граалю; стремление Артура вытащить наш мир из анархии и хаоса. И я – занятая от рассвета до заката, живущая со смехом и любящая каждое мгновение своей жизни.
Нет сомнений, что во всем этом есть определенный смысл, но я никогда не могла его разглядеть. Из трагического я по-настоящему оценила крушение сердца маленькой девочки Морганы и болезненное предательство, которое Мордред разглядел в холодности отца.
Как-то нас навестил Талиесин. Он ехал на север, где собирался стать бардом у сына Маэлгона, Руна. Кузен покинул монастырь, как только узнал, что Артура больше нет на верховном троне Британии. Вернувшись в Гвинедд, он снова сделался деспотом. Когда округу потрясла чума, Маэлгон распорядился замуровать себя с годичным запасом еды и питья в маленькой сельской часовне. Но, к несчастью, те, кого он оставил снаружи, заболели и умерли. Через год некому было вскрыть окна и двери. И когда кончилась еда, Маэлгон умер. Так по иронии судьбы похитивший меня и сделавший узницей, умер узником сам. Может быть, в конце концов, в мире есть какая-то справедливость.
Уезжая, Талиесин оставил мне трактат, написанный монахом Гилдасом на чудовищной латыни. Он едким языком чернил всех бриттов без разбору, называя победы саксов божьим наказанием за нашу приверженность древним традициям. Но нигде монах не упоминал ни Артура, ни меня. Злобный, ничтожный коротышка… Неужели он надеется, что нас можно исключить из истории, притворившись, что ни меня, ни мужа не существовало?
Если так, то он ошибается. Прошлым вечером приходил пасечник и предложил за комнату в доме для гостей соты с ароматным, сладким сокровищем. Он был неграмотным, но рассказывать умел. И вот после ужина мы собрались, чтобы послушать его истории. Золотистый огонь согрел комнату, и стало уютно, как в зале Камелота.
Он говорил, что в каледонских лесах объявился дикий человек, который складывает стихи, творит чудеса и беседует с полосатой свиньей. Мерлин. Вернулся Мерлин – король магов – и распростер над всем свою чарующую силу. «Он не умер», – объявил человек. Не более, чем умер Артур… А ведь всем известно, что фея Моргана излечила раны Пендрагона, и теперь он дремлет в пещере, ожидая, когда потребуется Британии.
А если кому-то нужны доказательства, стоит лишь отправиться в Южный Кадбери, где высятся руины легендарного Камелота. Местные жители – и саксы и бритты – расскажут, что каждую ночь, когда ветер вычистит небо от звезд, из полого холма на дикую охоту выезжают во главе рыцарей на огромных черных конях король Артур и Гвин Нитский.
– Он сам, – поклялся пасечник. – Король Артур с лучшими воителями Братства спешат присоединиться к королеве. Она ждет их на краю луга с майскими цветами в волосах и радостью в сердце.
Пасечник не заметил пожилой госпожи, по-старушечьи забившейся в уголок и улыбающейся его словам. Да и к чему ему замечать? Я превратилась лишь в тень минувших времен.
Но я слышала легенду и поняла, что обещание Мерлина о том, что мы будем жить вечно, оказалось правдивым пророчеством. Мы нужны людям, и они не позволят нам умереть. Благодаря им и жив еще Камелот, в котором воплотилась мечта чародея и где процветало Братство Круглого Стола. Камелот, где люди чести сражались за благородные цели, где справедливый король правил удивительной землей… и где любовь длится вечно. Я по-прежнему видела, как Артур и Ланселот возвращаются после утреннего обхода, голова к голове, они держат совет… замечательные люди для замечательных времен…
Зная правду, я улыбалась и всем сердцем любила людей из легенды.
Да, все было прекрасно, но всегда не просто… и все же завтра я повторила бы все опять.