– Но это же тирания! – Я кончила заплетать косу и направилась к кровати. – Без сомнения, люди сумеют настоять на своем праве решать, кому быть королем!
– Трудно сказать. – Артур взбил подушку и, громко зевнув, отвернулся к стене. – Мне его намерение вовсе не нравится.
Хотя я и не видела лица Артура, но почувствовала его отвращение к собственному сыну. Сначала я хотела напуститься на него, упрекнуть его в том, что он отдалился от мальчика, сказать, что стоит дать тому возможность проявить себя, и муж найдет его очаровательным и полным стремления угодить. Но при дворе было много гостей, и время казалось неподходящим для ссор. Поэтому я погасила светильник и со вздохом залезла в постель.
Завтрашний день обещал быть беспокойным.
10
ГАРЕТ
– Тише, миледи, вы одна?
Свистящий шепот раздался в курятнике, и я подскочила от удивления. Кажется, он доносился из-за груды пеньковых корзин с гнездами, и я взглянула на них с подозрением.
– Это ты, Линетта?
– Да, мэм, – призналась девушка, и на свет явилось ее озорное личико. – Боменс хочет сохранить наше появление в секрете. Но я приехала первой. Я сказала ему, что вы меня ненадолго спрячете.
– Да? Ты так ему сказала? – Я удивленно приподняла бровь, и девушка хихикнула.
– Конечно. В этом же нет ничего плохого. И еще я сказала, что вы цените сюрпризы. – Она встала на ноги и инстинктивно потянулась к корзине, которую я держала в руках, но тут поняла, что не сможет пронести ее на кухню без того, чтобы ее не заметили. – Не хочется портить забаву после того, как он так славно разделал старину Иронсида.
– Ах да, того бравого малого, что явился к нам в Камелот.
– Он выполнял приказ Боменса! – От удовольствия ее глаза плясали, и она даже слегка подпрыгнула. Вот-вот готовый забурлить из уст рассказ остановить уже было нельзя, поэтому я села на перевернутый бочонок и сказала, что готова слушать все с самого начала.
– Так вот, миледи, – обрадовалась Линетта, и вдруг ее голос сделался торжественным. – Иронсид установил шатер у переправы и вызывал всех, кто хотел перебраться через реку. Он отбирал щиты у людей, которых побеждал, и развешивал их на ветвистом дубу. Набралось их там порядком, и в ветер слышался заупокойный звон. Мы хорошо различали его в тумане, и я стала держаться поближе к Боменсу. А когда подъехали к самой реке, в нос ударил такой отвратительный запах, что меня тут же затошнило… – Словно маститый бард, передающий ужасы прошлого, девушка так явственно выразила в потоке слов свой собственный страх, что у меня мурашки побежали по спине. – Мы обогнули куст ольхи и оказались у переправы. И тут я увидела… на нижней ветке дуба болталось истлевшее тело воина, а внизу огромное страшилище, фыркая и рыча, как кабан, вызывало Боменса.
Линетта запрыгала по курятнику, подняла кругом пыль от сена и, изображая ярость Иронсида, изрядно разволновала несушек.
– Когда Боменс призвал его к ответу, лицо страшилы сделалось таким же красным, как и его щит. Старая жаба принялась браниться и хвастаться, но Боменс не проронил ни слова – просто вынул меч и, приготовившись к защите, ждал, когда противник успокоится, – Линетта отскочила назад, показывая, как Боменс расправил плечи, и вытянула вперед обе руки, будто сжимая меч. – Он отразил один-единственный удар и нанес свой… – Пригнувшись и покачиваясь, она ждала нападения, потом взмахнула воображаемым оружием над головой… – Гулкий удар чуть не лишил меня чувств.
Воображаемый меч пошел косо вниз с таким мощным замахом, что Линетта оказалась на земле, а оставшиеся еще в курятнике наседки врассыпную кинулись во двор. Нанеся удар, девушка сложила ладони под подбородком:
– Вот так быстро! Вы бы не успели произнести «упади-замри», как старый вояка полетел с ног. Подождите, Боменс еще станет лучшим рыцарем Круглого Стола.
Я улыбнулась жизнерадостности девушки:
– Так ты довольна тем, что он совершил? Тебе его не в чем упрекнуть?
Линетта прыснула и кивнула головой:
– Вот только без меня он никогда бы не добрался до Камелота. Если бы я не следила за дорогой, мы оказались бы в Корнуолле, а не в Уэльсе.
– Значит, взяв тебя с собой, он поступил мудро, – подтрунивала я над девушкой. – А твоя кузина довольна его подвигом?
– Довольна?! – Поза девчонки-сорванца выражала крайнее возмущение, и она состроила гримасу, совсем не подобающую юной леди. – Маленькая развратница тут же бросилась к Боменсу в объятия, как только его увидела. Но я это пресекла – всыпала пудры в его пиво.
Девушка явно гордилась своей находчивостью, но я была озадачена:
– Что ты сделала?
Долго-долго ее шаловливые глаза изучали мои, прежде чем она решилась объяснить:
– Когда я собиралась к вашему двору, мать дала мне пакетик пудры и сказала, что ее щепотка творит чудеса, если надо охладить мужчину. Она считала, что среди грубых воинов пудра может мне пригодиться. Но я нашла ей лучшее применение – отвадила Боменса от постели кузины, – Линетта смущенно замолчала, а потом добавила: – Я понимаю, что это только на время, поэтому пришлось прочитать ему лекцию, как подобает вести себя главному рыцарю Круглого Стола. И она, кажется, подействовала – по крайней мере, за тс десять месяцев, что мы провели у кузины, я не заметила никаких признаков, что у нее должен родиться ребенок.
Изумленно покачав головой, я спросила, когда Боменс собирается объявить о своем прибытии.
– После обеда на турнире, – тут же ответила она. – В прошлом году он при всем Братстве просил поручить ему дело и теперь при всех хочет со славой вернуться обратно.
Ее объяснение меня развеселило. Без сомнения, появление на турнире неизвестного рыцаря, как и сражение, носило налет театральности, и я согласилась не разглашать их секрета, пока Боменс сам не раскроет своего имени.
Перед началом турнира Артур принял участие в церемонии посвящения в оруженосцы. Мальчики, несколько лет прослужившие пажами на побегушках и таскавшие на себе лошадиную сбрую, становились настоящими помощниками и учениками боевых воинов.[9] Полные внимания, они стояли впереди своих благодетелей и готовились поклясться в верности самому верховному королю.
Последним в шеренге оказался Мордред, а за его спиной возвышался Бедивер. Я приготовила ему новый плащ – из старых он вырос – и вышила на рукаве эмблему дома короля Лота, поскольку неизбежно пошли бы кривотолки, окажись там герб верховного короля. И все же я затаила дыхание, когда Артур остановился перед ним.
Глаза Пендрагона скользнули по гербу и остановились на лице Бедивера. Однорукий воин торжественно выступил вперед и положил огромную ладонь на плечо Мордреда.
– Имею честь представить младшего отпрыска династии Лота. Когда-нибудь из него выйдет замечательный боец, достойный славы своего отца.
Артур с трудом справился с волнением и опустил на мальчика глаза. Долгое мгновение они смотрели друг на друга, а я радовалась, что другие не замечают того, что было так очевидно мне: один и тот же ясный спокойный взгляд выдавал в них отца и сына.
– Ты готов мне поклясться? – спросил король. Ответ Мордреда был четким – он спокойно и не громко выговаривал слова клятвы. Артур выслушал сына, коротко кивнул и, не говоря ни слова, проследовал к возвышению, где сидела я. Я перевела дыхание, но не спускала глаз с Мордреда, стараясь понять, догадывается ли мальчик, что только что произошло. Но лицо выражало одну лишь гордость своим новым положением; никто бы не предположил, что он подозревает, как тесно связан с верховным королем, который так старательно его избегал.
Как только новоиспеченные оруженосцы и их наставники покинули поле, Артур подал знак трубить сигнал к началу турнира. Гости выслали вперед знамена, и когда на поле выехал Бедивер, рядом с ним гарцевал Мордред, сжимая в руках флаг с изображением Красного Дракона. Они остановились в центре арены и не спеша поворачивались, чтобы дать возможность другим оруженосцам склонить стяги, приветствуя знамя короля. Когда церемония окончилась, Бедивер и Мордред подвезли знамя к нашим местам и от имени народа салютовали Артуру.
9
В средневековой Англии молодые люди – обычно рыцарские дети – проходили перед посвящением в рыцари подготовку при дворе сеньора сначала в роли пажа, затем (не всегда) в роли йомена (служение пешим) и наконец оруженосца.