Даже сейчас меня тревожила мысль, что утес Веххи – слишком печальное место для встречи с вечностью. Меня утешало, что я родилась британкой и не буду похоронена на одиноком берегу вдали от родины. Неважно, где развеют мой прах. Все равно я останусь дома, в Альбионе.
Мы провели лето с Марком и Изольдой в Корнуолле, остановившись в замке Дор, который приютился над одной из жемчужных бухт на корнуэльском побережье.
Изольда Корнуэльская была дочерью королевы Ирландии и женой ревнивого стареющего короля Марка. Красивая и властная, она вместе со своим любовником Тристаном, своей великой любовью, перевернула вверх дном все королевство. Все бы не имело такого значения, не будь Марк строгим христианином и позволь он невесте-подростку ту свободу в постели, которой пользуются все кельтские королевы.
И хотя я когда-то считала ее лишь избалованной смазливой девчонкой, я полюбила Изольду, когда она и Тристан ускользнули из Корнуолла и искали прибежища у нас с Артуром в Логрисе. Тогда мы стали близкими подругами и делились друг с другом сокровенными тайнами. Потом, когда Марк пригрозил пойти на Артура войной, если Изольда не вернется домой, она прервала отношения с Тристаном и вернулась к своим обязанностям королевы Корнуолла. Многие воины – включая Паломида – воспылали к ней безответной страстью, но, бросив Тристана, она уже не взглянула ни на одного мужчину. Из верности Марку или Трису – я ни разу ее не спрашивала.
– Вполне сносна, – рассказывала она о своей жизни в настоящем. – Стала изучать искусство врачевания. С годами Марк становится все раздражительнее. Нужно чем-то заниматься, чтобы не дать ему повода для ревности. Еще мы много торгуем с Ирландией. А это значит множество приезжих и посланников. А иногда путешественники привозят новости и с континента. – Ее фиалковые глаза открыто смотрели на меня. – Я слышала, что Тристан женился на бретонской девушке, которую тоже зовут Изольдой. Если это так, желаю им всяческого благополучия и чтобы было побольше детей.
Замечание показалось мне разумным, исходившим от женщины, которая с годами стала мудрее, и я улыбнулась подруге.
– А как у вас с Ланселотом? – улыбнулась она в ответ. – Что происходит с другой знаменитой парой нашего времени?
– Что и всегда. Мы близки, но друг друга не касаемся. Недавно он уехал, выполняет миссию нашего посланника на севере. Вожди племен по ту сторону Стены его уважают и называют человеком чести.
Темная бровь Изольды изящно изогнулась, и подруга покачала головой:
– Никогда не могла понять шумиху, которую раздувают вокруг чести… без сомнения, в ней кроется часть наших проблем с Трисом.
– Разумеется, – подтвердила я. Как раз недостаток у них чести и потряс тогда мир. Захваченные «роковой любовью», они не брезговали никакой ложью, чтобы продолжать встречи, так ни разу открыто и не признав свой роман, хотя все давно над ними уже подсмеивались. Пока вместе не сбежали из королевства.
– Нет, люди должны любить друг друга не так, как мы, – тихо заметила она. – И хорошо, что Тристан в Бретани. Не знаю, смогла бы я оставаться королевой Корнуолла, если бы он жил ближе.
Признание шло из самых сокровенных уголков ее души и было вдвойне мучительным, потому что Изольду всю жизнь учили ставить на первое место нужды ее народа. Никакая королева не покинет трона – разве что в самом крайнем случае или если того требует безопасность страны.
– Я заметила в твоем окружении много молодых людей с белыми щитами, – Изольда вежливо поменяла тему разговора и повернулась, чтобы посмотреть на приготовления к показу искусства верховой езды. – Что-нибудь новенькое?
– Рыцари королевы, – ответила я. – Из тех воинов, что поклялись мне служить, пока нет войны. Все началось с юнцов, которые след в след ходили за Лансом, а когда он взял себе Мордреда в оруженосцы, они стали моим личным неофициальным вооруженным отрядом с Гарстом и Мордредом во главе.
– Что ж, они очень симпатично смотрятся, – похвалила ирландская красотка.
К тому же весело – с яркими вымпелами, летящими высоко над головами, как и их юный дух. Когда Мордред стал полноправным воином и членом Круглого Стола, рыцари королевы поздравляли его громче всех и произнесли за него больше всех тостов. Ланс гордился, что был его наставником, как и наставником Гарета, и даже Артур принял участие в празднестве, похлопал юношу по спине и объявил, что нам повезло, потому что в нашем войске есть такие славные меченосцы. Мордред зарделся от удовольствия и упивался заслуженным вниманием, как иссохшееся растение живительной влагой. Тогда он пережил лучший миг своей короткой жизни. Тот драгоценный момент, когда мечта и реальность почти сливаются воедино. Если бы этот миг не проходил так быстро…
– Миледи, мне нужен ваш совет, – начал Мордред по дороге к колодцам, куда мы отправились, чтобы наполнить бочонки святой водой, бившей из-под земли. Эта вода была незаменима при приготовлении лекарств. – Теперь, когда я стал одним из рыцарей Круглого Стола, мне бы хотелось найти лучший способ служить королю… что-нибудь особенное. Какое-нибудь испытание. Посоветуйте мне самое лучшее.
Что мне было ему ответить? Я знала, что Артур близко не подпустит к себе сына, даже не признает их кровной связи. Я взглянула на Мордреда и впервые поняла, что он стал настоящим мужчиной и хочет найти свой путь в мире взрослых.
– Может быть, – осторожно предположила я, – ты окажешься полезнее всего в политических делах. Ну, скажем, тебя заинтересуют его планы деятельности Круглого Стола. Станешь помогать вводить новый закон. Или отправишься посланником к нашим дальним союзникам. Ты ведь дружишь с Синриком и, вполне естественно можешь давать его величеству советы по вопросам дружественных нам сакских племен. Никто ими особенно не интересуется и не защищает их интересы при дворе. Возможно, тебе удастся заполнить эту нишу. – Мне показалось, что меня осенила мудрая мысль, и я рада была поделиться ею с Мордредом.
Жрица, охранявшая святые воды, в тот день была слишком занята. Не только королевская кавалькада заполнила ее святилище. Рядом собрались местные жители и толпились за стенами храма.
– Ведьма, – послышался чей-то шепот. – Ведьма из Вуки пришла поговорить со жрицей.
Холодок пробежал по моей спине. Много лет назад я слышала о колдунье, жившей в пещере, звавшейся Нора Вуки. Тогда я подумывала навестить ее и попросить помощи от бесплодия. Но Гвин предостерег меня, сказав, что женщину столько же вдохновляет зло, как и добро.
Мы ждали с другими страждущими, слушая местные слухи и пересуды о ведьме.
– Она обладает даром прозрения, – заметил кто-то.
– Скажи лучше, дурным глазом, – поправил другой.
– Просто не любит, когда ею пренебрегают, – встрял в разговор третий.
Я уже подумывала уехать, чтобы вернуться на следующий день, когда двери храма распахнулись и на пороге появилась сердитая сморщенная старуха. Козел, шествовавший рядом, остановился и обвел собравшихся странным гипнотическим взглядом.
– Что это? – прокаркала ведьма, моргнув от солнца. Она уставилась в просвет, а ее пальцы тискали хрустальный шарик, висящий на поясе. – Королевские гости рядом с простым людом. Не иначе, королева из дома Пендрагонов – госпожа слишком гордая: давным-давно, когда она хотела детей, она так и не приехала к колдунье из Вуки.
Пораженная, я глядела на нее, размышляя, откуда она все узнала. Не произнеся больше ни слова, она подошла прямо ко мне.
– Существует немного вещей, о которых бы я не знала, гордая ты моя, – проквакала колдунья, скользя по моему лицу своими белесыми глазами. – У старой бабуси есть еще пара фокусов в рукаве.
Ведьма повернулась и заковыляла прочь. Толпа безмолвно расступилась, давая ей дорогу. Одни закрывали глаза, другие кланялись. Я же стояла как вкопанная, не в силах даже сотворить знак против зла.