И здесь следует поведать об одном необыкновенном происшествии, каковое служит примером великого могущества и милосердного провидения Господня в отношении всех добросердечных Христиан. Не так давно на Лугу у самого города играли маленькие Дети; там же паслись коровы, и к сосцам многих коров приникли телята. Неожиданно в круг тех Детей ворвался мерзкий Волк, схватив за ворот одну миленькую Девочку и пытаясь добраться до ее горла; однако Господь пожелал, чтобы Волк не смог прокусить высокий и плотный воротник ее одежды, крепко стянутый вокруг шеи; остальные дети разбежались с внезапными громкими криками, чем потревожили пасшийся неподалеку скот; коровы, страшась потерять своих телят, сбились вместе и с такой яростью ринулись на Волка, что тот принужден был выпустить свою добычу и бежать от их острых рогов; Девочка же тем самым избежала смерти и, слава Богу, жива и до сих пор.
Истинность сего происшествия может засвидетельствовать мастер Тайс Артин, Пивовар, проживающий у Паддлварфа в Лондоне, уроженец тех Мест и человек, пользующийся доброй славой и репутацией; будучи близким Родичем той девочки, он дважды получал Письма с рассказом о случившемся; и поскольку первое Письмо заставило его скорее сомневаться, нежели поверить, он по собственной просьбе вскоре получил второе письмо, развеявшее его сомнения; равно и различные другие лица, пользующиеся большим доверием в Лондоне, получили от друзей письма, повествующие о том случае.
В указанных же городах Германии непрестанно возносили молитвы к Господу, дабы он смилостивился и избавил жителей от бедствий, чинимых прожорливым Волком.
Но хоть и испробовали они все, что было в человеческих силах, пытаясь изловить алчного зверя, никак им то не удавалось, пока Господь не предрешил его падение; и однако, невзирая на то, они каждодневно пытались поймать волка и держали больших мастифов и других сильных Собак, способных его выследить и одолеть. И наконец, когда были они готовы ко встрече с ним, Господь позволил им заметить зверя в волчьем обличии, причем они осадили его со всех сторон, какового преимущества им ранее никогда не удавалось достичь, и предусмотрительно спустили на него Собак; таким образом, бежать Волку было некуда и он, словно Голиаф, преданный Господом в руки Давида, очутился в западне; понимая, что спастись невозможно и будучи преследуем по пятам, он спешно сбросил с себя пояс, мигом утратив волчий облик, и предстал в своем подлинном обличии, причем держал в руке посох, как будто направлялся в Город. Охотники, не отрывавшие глаз от зверя и увидевшие его неожиданное превращение, немало изумились; не узнай они тогда же Штуббе, они непременно подумали бы, что то был некий Демон в образе человека; узнав в нем давнего жителя Городка, они подошли и заговорили с ним и так, разговаривая, дошли с ним до его дома; убедившись же, что перед ними человек, а не фантастическое видение или призрак, они без промедления доставили его к Магистратам для допроса.
Будучи таким образом пойман, он был помещен на дыбу в Городе Бедбуре, однако, страшась пытки, он по доброй воле рассказал обо всей своей жизни и сообщил о злодействах, совершенных на протяжении XXV лет; он также признался, что путем колдовства заполучил от Дьявола Пояс, каковой при надевании превращал его в Волка; по его признанию, встретив охотников, он забросил тот Пояс в некий Овраг, где и оставил. Услышав это, Магистраты велели разыскать пояс в Овраге, однако ничего найдено не было, и предположили, что Дьявол забрал свой дар и потому он не был найден. Ибо Дьявол, навлекший позор на негодного грешника, оставил его и обрек на мучения, каковые тот заслужил своими деяниями.
После того, как Штуббе посадили под замок, магистраты по должном рассмотрении дела нашли, что его дочь Белл Штуббе и Кума Катарина Тромпин были соучастницами различных совершенных смертоубийств; и потому, а также по причине их в остальном распутной жизни, обе были взяты под стражу, и по осуждении Петера Штуббе приговоры им были вынесены 28 дня Октября 1589 года, а именно: Петера Штуббе, как главного злоумышленника, сперва колесовать и раскаленными докрасна щипцами в десяти местах сорвать его плоть с костей, после того переломить его Руки и ноги деревянным Молотом или Тесаком, затем отсечь его голову от тела и далее сжечь его труп Дотла.
Его Дочь и Куму также постановили сжечь Дотла в тот же день и час, что и останки вышеупомянутого Петера Штуббе. И 31 числа того же месяца они встретили указанную смерть в городке Бедбур в присутствии многих дворян и князей Германии.
Итак, Любезный Читатель, я изложил истинную историю злодея Петера Штуббе, призванную служить предостережением всем Колдунам и Ведьмам, каковые противозаконно следуют своему дьявольскому воображению, навлекая на себя полнейшее растление и вечную погибель души; молю Господа уберечь всех добрых людей от сих нечестивых и проклятых колдовских занятий и жестоких помыслов порочных сердец. Аминь.
После казни, по решению Магистратов города Бедбура, воздвигнут был высокий столб, окруженный прочной оградой; столб проходил через укрепленное на нем колесо, на каковом негодяй был колесован; немного повыше Колеса было установлено вырезанное из дерева изображение Волка, дабы все знали, в каком облике совершил он свои злодеяния. Еще выше, на верхушку столба, водрузили голову самого колдуна, а вокруг Колеса висели шестнадцать обрубков дерева длиной приблизительно в ярд, представлявших шестнадцать человек, каковых, насколько достоверно было известно, он умертвил. И распорядились, чтобы столб сей стоял там как постоянное напоминание последующим поколениям о свершенных Петером Штуббе смертоубийствах и Суде над ним, как яснее показывает приложенная картинка.
Свидетели истинности изложенного:
Тайс Артин[6].
Уильям Брюар.
Адольф Штадт.
Георг Борес.
и различные другие лица, видевшие сие.
Д. Э. Райх Вервольфы Анспаха
Пер. В. Барсукова
Когда мы пошли смотреть на казнь вервольфа, он уже ослабел и задыхался с веревкой на шее.
Его поймали в личине волка — он отказался вернуться в человеческий облик, показать свое лицо — и таким он и умрет. Однако новый бургомистр предусмотрел невиданную тонкость: присобранные панталоны на задних лапах, над этими обмякшими лапами вышитый камзол, к пушистой нижней челюсти прицеплена борода из завитых стружек. Одет он как старый бургомистр, которого новый презирает.
Мы пробираемся мимо наших беленых известкой домов и жалкой мякоти пожелтевших капустных листьев, вытягиваем головы, стараясь получше рассмотреть привязанного к столбу виселицы вервольфа. Я хватаюсь за пояс отца, но он, как лезвием топора, бьет меня ребром ладони по косточкам пальцев. Не в твоем возрасте — хотя он молчит.
Толпа придвигается ближе, и над гребнем плеч я вижу вервольфа, вижу ужас. Я никогда прежде не видал волка, но понимаю, что этот, учитывая его чудовищность, должен быть больше других. Одежда уменьшает огромное туловище. Интересно, если я его поглажу, наклонит ли он голову в знак приветствия? Его замершее тело редко-редко вздрагивает, но глаза мечутся в черепе, взад и вперед, взад и вперед, туда и сюда, как затухающие светлячки. Словно ищут в толпе знакомые губы.
Мой отец, мясник, устроил в лавке прием, собирая все слухи о Вервольфе из Анспаха, пока выламывал кровоточащие говяжьи ребра. И пока я ощипывал дряблых цыплят и вымачивал их в рассоле, покупатели, приходившие в отцовскую лавку — в основном соседские жены, иногда слуги какого-нибудь богатого серебром купца или прислуга самого бургомистра — рассказывали любопытные подробности. Отец скупо выдавал их другим, просившим его поведать детали, поделиться мыслями, и делал это с порочной важностью аристократического бургграфа, дарующего подданым надежду на понижение земельных налогов.
