Вальяжно спускаемся по бесконечным ступеням вниз к основному дворику, где расположена основная фасовка рыбы из трёх прудиков, в которых плавает разнообразная форель и осётры. Проходим прямо, не доходя до пивоварни со всратым логотипом из страдающего средневековья, и занимаем столик за большой печью.
— 300 грамм Царской, шашлык из осётра и фирменные соленья
Прошу я официанта в коричневой флиске, в Гюмри уже в октябре довольно прохладно, тем более в ущелье, после захода солнца.
— И пилзнера два по ноль пять, пожалуйста.
Вставляет Игорёк, явно не планирующий расследовать дело в бодрости и здравом уме.
Никакого плана нет, одна импровизация, даже начало которой смутно представляется в нашем общем уме. Моя первая мысль, это слоняться с сигаретой по всему пространству рестика, следя за персоналом и необычными помещениями. Иду мыть руки, на улице вижу молодую официантку и Игоря, который курит, облокотившись над её головой в стену веранды. Он указывает ей на мостик, между бассейном для рыбы и очищающими воду сооружениями, который ведёт на левый отрог ущелья, чуть правее от 102й базы. Оттуда спускаются такие же пацаны, в таких же флисках, как и наш официант. Они несут узкие паллеты, замотанные чёрным полиэтиленом к фасовочному центру и складывают в ряд перед контейнером, куда падает рыба перед разделкой.
Игорь замечает эту процессию и направляется к ней. Я, более прозаичный, сразу иду к выходу из будки всех заказов и спрашиваю ребят на «кассе» номер заказа. Ребята отвечают, что эта рыба является межскладским перемещением. Вижу, как Игорь уже направляется в ту сторону входа в помещение, откуда вышли рабочие и перехватываю его по пути:
— Ребята на кассе сказали, что там склад заморозки, пойдём ещё поспрашиваем в пивоварне, может они подскажут, где основной склад ресторана?
Шёпотом говорю Игорю и хватаю его за локоть.
— Не, там точно нужно посмотреть, я думаю, что это сто процентный джекпот.
Вырывается Игорь и тычет в сторону входа.
— С первого раза?
Отвечаю, пытаясь удержать его на месте с кислой и ироничной улыбкой.
— Сегодня мой день.
Широко ощеряясь, подмигивает мой коллега и бодрым шагом направляется к входу.
Мрак безоконного помещения мгновенно погружает нас в секционность разделения пространства: около тридцати квадратных метров ангара были разделены пятью четырёхэтажными стойками с тёмными силуэтами на каждом отделе. Игорь врубил фонарик на телефоне и начал изучать содержимое ячеек. Внутри каждого паллета на незамотанных небольших поддонах лежали небольшие «птички» с чёрными, поглощающими свет винтами.
— Коль, посмотри это мавики?
— Откуда мне-то знать. Может это для съёмки?
Спрашиваю я.
— Нет, это мавики, с зарядами.
Отвечает Игорь.
— Успокойся, это максимум разведчики, это лишняя накладка собирать боевую часть так далеко от границы.
Говорю я, и понимаю, что несу какую-то дичь. Умри не так далеко от границы не нашей войны. Отбросить.
— Игорян, фотай, сейчас Анаит скинем, потом подведём уже материал.
— Коль, это наши номера, не армянские.
Игорь несёт один из дронов ко мне и улыбается дежурной улыбкой.
— Какая разница, они же на Арцах полетят.
Отвечаю.
— Коль, номера наши, без загогулин.
— Тебе какая разница, положи, где взял и сфоткай без номера.
— Не, чел, это беспонт какой-то, походу заказ.
Здание ангара гремит, будто в него спустился огр из властелина колец и шарит палицей, чтобы выцепить за мифриловую кольчугу Фродо из темноты закоулков подземелья.
Игорян как-то забавно и быстро присел внутрь себя на корточки и плюнул тёмным комком изо рта. Начал дышать по-собачьи и плакать одновременно.