Гюнтер
И вот настал этот день — долгожданный, даже выстраданный день, когда Великий Черный Гюнтер должен был захватить последний оплот — столицу светлого государства под названием Элиэль.
Если говорить откровенно, Гюнтер прекрасно отдавал себе отчет в том, что он уже давно мог вырезать Элиэль или разбомбить его и спокойно управлять страной так, как ему пожелается. Но он с самого детства мечтал об этом моменте и не мог допустить, чтобы он прошел незамеченным.
Показать полностью…
Гюнтер продумал все: свой костюм в черно-багровом цвете, на который маленькие девочки пришивали бисеринки в виде капель крови (при этом на девочек постоянно орали и даже били, чтобы они орошали свою работу слезами), оркестр уже третий месяц разучивал мрачную, но торжественную музыку, которую с проклятиями писал гениальный композитор (его сын в это время находился в пыточных застенках), все голуби в окрестностях Элиэля были отстреляны, особенно белые, завезены из других стран огромные черные вороны, их приучали садиться на площадь перед воротами столицы. Заранее были вкопаны колья для военачальников, вбиты кресты, на которым было запланировано казнить городоначальников, устроены помосты с хитроумными пыточными инструментами для короля этой страны. И множество других мелких, но столь же важных деталей не остались без внимания Гюнтера.
А сколько усилий ушло на то, чтобы город не сдался раньше? После того, как войска Гюнтера отрезали все пути доставки продовольствия и разметали оставшиеся войска сопротивления, из Элиэль с раздражающим постоянством приходили парламентеры, дабы обговорить условия сдачи. С первыми был разговор короткий — никаких условий, только полная сдача, и те, поникшие, ушли обратно. Со следующими пришлось повозиться и выделить время на придумывание особо мерзких и противных условий сдачи, например, что все женщины должны выйти голыми, а мужчины с обритыми головами и с навозом на голове… Последние переговорщики приходили уже со своими списками унижений, с которыми они были готовы сдаться, и от некоторых их идей у Великого Черного Гюнтера глаза на лоб вылезли, и пару раз даже стошнило. Поэтому повелитель приказал отстреливать парламентеров на выходе из города.
Но что больше всего бесило Гюнтера, так это неспособность чертовой столицы спокойно дождаться его приготовлений, а уж потом сдаться. То в городе вспыхнула эпидемия, которая угрожала умертвить всех жителей. Но какая церемония становления главного злодея без тысяч и тысяч людишек, плачущих от отчаяния, еле выползающих в своих лохмотьях, проклинающих одно только имя «Гюнтер», швыряющих на копья его солдат младенцев? Гюнтер также мечтал о парочке-тройке героев, кидающихся навстречу своей смерти ради уничтожения тирана, но тут уже от него ничего не зависело. В результате Великий и Черный вынужден был тайком отправить в Элиэль своих магов-целителей, чтобы сохранить население.
Затем людишки вздумали сотнями умирать от голода, и конечно, по закону подлости, первыми умирали дети. Но какая эпическая сцена становления злодея может проходить без их участия? На первом плане должны быть их изможденные тела, огромные сухие глаза, в которых отражаются бесчисленные страдания, перенесенные детьми за жалкие несколько лет существования… Словом, опять пришлось вмешаться и организовать поставку и распределение продовольствия, чтобы мелкие не вымерли.
Когда же казалось, что теперь можно вплотную заняться сценарием мероприятия и отработкой приветственной речи, их светлый король, чтоб ему икалось сто лет, вздумал опробовать черную магию и вызвать демонов. Теоретически Гюнтер его вполне понимал, нужно же попытаться использовать все доступные средства для свержения врага, но практически эти идиоты светлые сумели только выдернуть парочку низших демонов, да и те не рискнули нападать на черную армию, усиленную несколькими сотнями высших демонов, и грамотно принялись вырезать опять-таки мирное население столицы. И снова Великий направил в злосчастный город своих чернокнижников для изгнания демонов, и тем пришлось не одну ночь патрулировать улицы, чтобы найти и поймать их.
Впрочем, все это уже прошло. Население на две трети цело и морально готово к сдаче. Великий Черный Гюнтер тряхнул головой, еще раз осмотрел свое одеяние, взгромоздился на черную колесницу с шестеркой черных же коней, подождал, пока его личный гарем из четырех изысканных красавиц, наряженных только в цепи и собственные волосы, расположился у его ног, и кивнул, подавая сигнал к началу церемонии.
Сердце его трепетало от восхищения и радости, теперь-то мир увидит самого страшного и великого злодея человечества, теперь ни одна сволочь не посмеет назвать своего ребенка этим дурацким именем Гюнтер, все будут трепетать от ужаса при одной только мысли о нем.