Она принесла ключ от квартиры и, напомнив Юльке, что дедов почтовый ящик внизу забит газетами и депешами,. которые прибыли вчера уже без деда и за которые она расписалась, ушла, прочно, словно навсегда для Юльки, захлопнув дверь охраняемой ею квартиры.
Первое, что пришло Юльке в голову, - это сейчас же вломиться к соседке, поругаться с ней, как с полномочным представителем деда, вернуть ключ и немедленно отправиться обратно на аэровокзал. Потом она немного успокоилась. В конце концов, Юльке-то что? Ключ ей оставили, вот дверь пустой квартиры, заходи, живи… К тому же Юлька имеет полное право подумать, искать ей или не искать эту самую Вторую больницу с дедом. Раз он пошел туда «своими ногами», уже зная о том, что к нему должна приехать долгожданная Юлька, значит, не так уж и болен, значит, пусть пеняет на себя!
С трудом отомкнув незнакомый, не поддающийся чужим рукам замок, она вошла в полутемную прихожую. Она помнила эту прихожую просторной и высокой комнатой, теперь же прихожая казалась маленьким тесным чуланом… Прямо - дверь в кухню, направо - в ванную, налево вот эта, застекленная под цветной занавеской,- в комнату, просторную и светлую. Все это Юлька помнила.
Она толкнула дверь, переступила невысокий порожек, и ее сразу окутал полумрак. Окна в комнате были плотно занавешены шторами. Юлька пробралась к ближнему окну, наткнувшись по дороге на что-то большое и неуклюжее, стоящее посреди комнаты, подняла штору и огляделась.
Огромный блестящий рояль стоял посередине. Он заполнил собой всю комнату, оттеснив к углам старенький диван, несколько стульев, шкаф с книгами, письменный стол. На рояле заметным слоем лежала пыль. Юлька поставила чемодан в угол и села на диван.
В комнате стояла старая-старая, из детства, тишина. Молчали стены, молчал рояль, даже шторы на окнах не пытались шелохнуться. Только беззвучно шевелились солнечные зайчики под опущенной шторой второго окна слева, словно хотели прорваться в комнату, спрятаться до утра от неуклюжих и громоздких теней, уже пришедших на первый этаж…
Когда-то она уже сидела вот на этом же самом диване! Она сидела на диване, а рядом с ней был отец, который придерживал ее рукой за плечо. А в комнате кто-то тихо играл на рояле. И оттого, что в распахнутом окне голубело небо, и оттого, что играл рояль и рядом были руки отца, готовые в любую минуту поддержать ее, если ей вдруг вздумается плюхнуться с дивана,- от всего этого Юльке было хорошо-хорошо. И небо казалось красивым, и музыка красивой, и голос отца - красивым и мягким… У Юльки тоже красивый и приятный голос. Если бы она не заикалась, она стала бы артисткой. Но голос ее звучит хорошо лишь в пустых комнатах, где прячется эхо.
- Ихтиандр! - вполголоса позвала Юлька. - Ихтиандр! Сын мой!
Эхо жило в комнате. Оно сейчас же отозвалось на Юлькин голос. Незвонкое и торопливое, но все-таки эхо. И, когда оно умолкло, Юлька поняла, что жило оно в рояле.
Юлька встала и на цыпочках подошла к нему. Старенький школьный рояль в актовом зале было запрещено трогать, он оживал только на уроках пения… А в Юльке жила музыка! В сердце, в голове, в кончиках пальцев! Она любила петь, и ее руки всегда тянулись к клавишам, но не умели играть.
Она осторожно подняла покрытую слоем пыли крышку и прикоснулась пальцем к белому клавишу. Рояль, как человек, отозвался таким жалобным и скучающим голосом, что Юлька тут же отдернула руку. И тут же потянулась к клавишам снова.
Когда кто-нибудь играл на рояле, ей всегда почему-то вспоминался высокий круглый холм у далекого горизонта, поросший зеленью, такой густой и такой темной, что не было видно дороги, ведущей на его вершину, - как большая зимняя шапка из темно-зеленого искусственного меха, очень мягкая и очень теплая. А на вершине этого холма - покрытая легкой дымкой, словно голубой капроновой тканью, красная крыша дома. Юлька не помнила уже, где она видела такой холм и такой дом. Может быть, это видел человек, который написал ту музыку, что исполняли на рояле? Он умер, а в музыке оставил для людей то, что видел когда-то. Он ходил по земле, и центр голубого небосвода всегда был над его головой - так же, как теперь он над Юлькой. Если даже уйти на самый край света, все равно он будет над Юлькой!
- Ох, и глупая же ты! - важно и снисходительно сказала ей как-то Любка, когда Юлька рассказала ей о себе и о небе. - Каждый человек считает, что именно он центр земли и что небо только для него одного и существует. А на самом деле - у каждого свое место в жизни. Да еще пока-то его найдешь! Вон у Наташи сестра третий год на филфак прорывается и все без толку.