— Минуточку. Вы же соблазняли Еву не для себя, а для Адама!
— Замнем для ясности.
— Как «замнем»? Библию читают миллиарды людей.
— Начитанные… А ты ее видел? Когда бродит по саду соблазн, изваянный, самым искусным скульптором из плоти и крови так, что жилка на шее трепещет, а розовые соски стреляют в тебя, и никуда ты от них не убежишь…
Змей, как бы это сказать, разлимонился и стал расползаться на солнце, которое лужицей ртути скопилось к тому времени в центре небосвода и парализовало все живое на земле. Самое время уносить ноги…
Но гюрза мигом превратилась в пружину…
— Сиди
— Сижу, а что?
— Сколько было сыновей у Адама?
— Двое: Каин и Авель.
— Плохо читал. «И познал Адам еще жену свою, и она родила сына, и нарекла ему имя Шейт».
— Значит, трое.
— А у Евы?
— Тоже трое.
— Четверо.
— Как это? От кого еще один?
Мне почудилось, что змея смеется. Но это она лишь показывала ядовитый зуб.
— А ты не заметил, сколько среди людей потомков Змея? Им не обязательно иметь вертикальные зрачки и ходить на чреве. Даже совсем наоборот: законные сыны Адама ползают по-пластунски. Прощай, ты слишком много спрашивал…
От меня до гюрзы было всего пол шага, а гюрза прыгает на длину своего туловища и летит, как копье…
Но тонкий, чуть слышный звон уловили уши. Гюрза, скользнув к дувалу, спрятала голову.
Прямо на нас шла молодая туркменка в длинном красном платье с нагрудником из множества желтых монет, словно стайка золотых рыбок, пикирующих от ее шеи к талии… В руке у женщины была палка, тяжелая, потолще самой руки. Сторож или жена сторожа.
— Думаешь, пронесло? — прошипела гюрза. — Уже эшелон подают для маршевой роты. А там уж «летай, иль ползай — конец известен».
Она всосалась в едва заметную щель… Я даже не успел удивиться тому, что гюрза цитирует Горького. Всего человеку не узнать никогда, так чему удивляться?