Да и к чему это, когда вокруг столько игрушек, которые можно сломать, разбить, разорвать. Посмотреть, что там внутри, а потом собрать заново. Лучше, чем было. Оторвать лишнее, выкинуть ненужное, запихать что-то веселое. Например, набить их теми баночками, чтобы игрушки весело звенели, когда их трясешь.
Последний собиратель встал, осмотрел стеклянными глазами толпу. Жрец снова начал восхвалять свою богиню. Маменькин сыночек. И в этот момент толпа загудела.
Черный принял свой истинный облик в одно мгновение. Два нароста на плечах отделились и выстрелили в разные стороны. Ублюдки, что тряслись в экстазе над генераторами, упали на землю с проломленными черепами.
Пластины брони разошлись в стороны, открывая множество щелей. Алые прожилки засветились ярче, а через мгновение вся фигура химеры загорелась эфирным пламенем. Жидкий огонь потек из всех сочленений, раскаляя цепи.
Черный напрягся и дернул руками, разрывая размякшие звенья. Горящая алым пламенем фигура химеры раскрыла пасть, похожую на неровный разрез в маске, и оттуда раздался гортанный звук, полный радости и предвкушения:
— Резня.
Глава 4. Герой, которого мы заслужили
Я уже привык к этому странному чувству, когда ты просто сторонний наблюдатель в собственном теле.
В свое время мы договорились с Черным, что я буду давать ему контроль, а он взамен мне помогает. Чаще всего его помощь заключалась в том, что он просто не мешал.
Но бывали моменты как сейчас, когда я физически был менее боеспособен, чем мое кровожадное альтер-эго. Из органов чувств у меня остались только зрение и слух. Раньше было больше, но после того, как Черный откусил лапу одного из Иных во время охоты, я решил, что и двух хватит.
К тому же я ощущал, что в любой момент могу перехватить контроль полностью или частично. Это тоже часть наших договоренностей, которые устраивали обе стороны.
Я, конечно, попросил его больше никого не кусать, но и сам понимаю, что в бою всякое бывает.
К тому же Черный не чувствует боли. Не чувствует душевных терзаний или мук совести. Черный — идеальная машина для убийства. Иногда эта мысль немного пугает, и я перестаю отождествлять его с собой. Как сейчас.
Сейчас Черный был в своей стихии. Вокруг враги — и никого кроме врагов. На мэра мне в целом плевать, но хотелось бы, чтобы он выжил. Во-первых, мужик он вроде бы нормальный. Во-вторых, какой-никакой, но контакт у нас все-таки налажен. А его город в будущем может стать важным объектом для торговли с моим поселением.
Проще уж с ним, чем с кем-то еще договариваться. Тем более практика показывает, что знакомство с Черным делает людей более… Лояльными, скажем так.
Тяжело спорить и пытаться прогнуть того, кто на твоих глазах разорвал пополам пару десятков людей. А он ведь только начал. Надеюсь, у Харда крепкие нервы, потому что иногда даже мне хочется погрузиться в забытье, пока Черный не наиграется.
Но не сейчас. Сейчас я старательно наблюдал за происходящим, запоминал, анализировал и складывал разрозненные картинки увиденного в общую картинку. Эти фанатики — противник новый, малоизвестный.
И будем честны хотя бы перед самими собой — противник опасный. Так что не время спать.
Первое, что бросилось в глаза — это мутации этих ублюдков. Вернее, сначала я так подумал. Но что такое мутация? Какие-то изменения в организме, дефекты, искривления. Но что-то я не уверен, будто бы те же щупальца можно свалить на мутацию. Пусть они и растут из спины.
С одного из ублюдков сползла накидка, обнажив лицо. И ничего человеческого там уже не было. Вытянутая пасть, усеянная кривыми клыками, обвисшие уши и лысая голова.
У всех фанатиков были почерневшие тела в гнойниках и струпьях. И только теперь я смог разглядеть, что это было мясо. У всех местами слезла кожа, а мясо почернело, словно их тела гниют еще при жизни.
И они точно стали сильнее физически. Каждый фанатик с легкостью орудовал своим тяжелым неудобным оружием.
У многих на теле были наросты, которые дергались и извивались, будто бы сами по себе. И расти они могли откуда угодно. У одного из шеи торчала маленькая, скрюченная рука или лапа. У другого колени выгибались в обратную сторону. У третьего одна нога была на треть длиннее другой, отчего он двигался боком и скачками.
– Это не мутации. И не радиация. Тут явно не обошлось без вмешательства Иных, — сказал я.
— Да ладно? — скептически произнес Восьмерка. — Считаешь?
– Прибухни, что ли. Трезвым ты мне меньше нравишься.
– Это я умею.
Вот у того ублюдка шипы по всей спине прорастают. Очень похоже на одного Иного. А у этого пасть как у Ночного Пса. Щупальца из спины смотрятся несуразно и отвратительно, но если вспомнить Вдов, у которых между лопаток растут манипуляторы…
Вот вам и высшая форма эволюции, о которой так грезила Кира. Биомоды собственной персоной. Стабильные, живые, способные функционировать. Смесь человека и генома Иных без вмешательства технологий. Чистое скрещивание видов.
В каком-то смысле они больше химеры, чем я.
Да, мало кто мечтал быть таким уродливым созданием, но тем не менее. Та дрянь, которую священник вливал им в рот, вызывала те самые мутации. И делала людей послушными, только вот кому?
Обо всем этом я размышлял, глядя, как Черный в моем теле носится по лагерю, уничтожая ублюдков. Он делал это быстро, действовал осторожно, учитывая их возможности. Пару раз даже чуть было не попался в сети, но пронесло.
Все-таки окатывать себя пламенем — дорогостоящее занятие. Я даже не был уверен, что смогу провернуть этот фокус, но Черный уверил, что справится.
— И выйдет он из чрева Матери, — голосил тем временем пророк со своего помоста. — И засияет он священным огнем. Кровь его — пламя. Длань его — воля Матери.
Черный решил оставить старикашку напоследок. На десерт. А пока что он вволю резвился среди обезумевших фанатиков, к которым на помощь поспешили и Иные. И если первых Черный убивал с одного удара, то со вторыми приходилось повозиться.
Впрочем, большинство Иных оказались простыми Псами, но если вдруг толпой навалятся, то будет тяжело. Впрочем, Черный двигался очень хорошо. С яростью, прямолинейно, без какой-либо техничности, будто какой-то дикий зверь. Но он был стремителен и беспощаден.
Не давая загнать себя в ловушку, не подставляясь под тяжелые удары и сети, Черный крушил черепа, хватал врагов и рвал их на части, словно те были тряпичными куклами. Некоторым он просто отрывал конечности и швырялся тушами в толпу.
В общем, сеял хаос и веселился. Все было бы гораздо проще, не экономь мы эфир. Так что пришлось обходиться без огненных клинков и фаерболов. Эфироболов.
— Он подожжет свою кровь и двинет сквозь земли кромешной тьмы. Священным факелом станет его лик, и поведет он нас за собой, разгоняя мрак. Во славу Матери и милости, ею даруемой.
А проповедник все не затыкался. Так и стоял, воздев к небу свои почерневшие конечности, и горланил, задрав голову. Я заметил, что грудь и горло у него тоже облезли, а на шее вздуваются огромные гнойные наросты, которые до этого скрывали одежды и борода.
В какой-то момент фанатики то ли поняли, что им просто так не справиться с обезумевшей химерой, то ли просто испугались. Хотя в последнем я сомневаюсь. Но тем не менее они перестали бездумно переть вперед, а наоборот, рассыпались по лагерю, перезаряжая оружие и готовя новые сети.
Только Псы по-прежнему носились вокруг, подгадывая подходящий для атаки момент. Парочку удалось поймать. Первому Черный просто оторвал голову, второго схватил за заднюю лапу и со всей химерической дури размахнулся и впечатал тварь в землю. Сомнений не было, встать после такого она уже не сможет.
Не желая бегать по всему лагерю, играя с этими полоумными в догонялки, Черный медленно и с предвкушением двинулся к старику.
— Мать говорит моими устами, она смотрит моими глазами. И чудо свершилось, пророчество сбывается. Мессия! Мессия снизошел на грешную землю, дабы нести свет заблудшим душам. Преклонитесь пред сыном ее! Ибо он станет спасителем человечества.