- Э! Да ты Дима... иммунный на этот раз оказался - удивленно протянул кавказец, - тише, заражённые набегут,
- Откуда ты меня знаешь, что за иммунный?
- Мне про тебя, то есть про себя..., короче о вас Понт, то есть Понтий рассказывал,
- какой, на хрен, Понтий?
- который прокуратор еврейский, понтом Пилат. Ты чё, мастера Булгакова о Маргарите не читал - кавказец изобразил удивление безграмотности его собеседника,
- прокуратор иудейский Понтий Пилат? Мастер и Маргарита Булгакова?
- ну, значит знаешь. Ты, походу, то же прокурор?
- нет, я был следователем прокуратуры...
- двойник твой значит круче, он до прокурора дослужился! Короче, садись, буду тебе все объяснять... Да не похищали, а спасали мы твою дочь...
Немного опустив автомат, Дмитрий стал внимательно слушать рассказ кавказца, из которого понял, что они в другом мире, который называют Улей или Стикс. В этот мир периодически попадают, то есть загружаются куски местности из реального мира вместе с людьми, строениями и всем остальным. Эти куски называют кластерами или сотами, потому и мир Улей. Причем, всё это в копиях, а оригиналы продолжают оставаться, ничего не зная, в своем привычном мире. Большинство людей при этом заражается местным вирусом, теряет всё человеческое и начинает жрать других людей, а небольшое количество становится иммунными. Во время одного из переносов 4 года назад сюда попала его, Дмитрия, копия из параллельной реальности. Этого двойника то же звали Дмитрием, он был прокурором района и поэтому, по существующему тут обычаю, какой-то местный почитатель Булгакова назвал его в честь прокуратора Иудеи Понтием или Понтом сокращенно. Понтий сильно сожалел о пропавшей в его мире дочери и поэтому выкрал из загрузившегося родного города Дмитрия его дочь, то есть двойника его - Понтия дочери. При этом, для того, чтобы та не стала зараженным пустышом, дал ей дорогущее по местным меркам лекарство - белую жемчужину. Основной смысл рассказа сводился к тому, что если бы не Понт, дочь Дмитрия неизбежно бы заразилась или бы ее сожрали другие зараженные...
- Понтий со своими ребятами раз пять к загрузке твоего города приходил - продолжал кавказец - но всякий раз ваша дочь оказывалась не иммунной и превращалась в пустыша. Эта первая стадия зараженного, в которой от человека остается только тело. Поэтому он раздобыл где-то белую жемчужину. Дорогущая и трудно достающаяся вещь. Если её принять сразу после перезагрузки, стопроцентно станешь иммунным. С этой жемчужиной снова притащился сюда со своими ребятами. Ну и я со своими тремя корешами с ним подвязался за плату. Ну а дальше ты сам знаешь... Накрыл нас заблудившийся беспилотник внешников... Тундра - водила наш, в машине так и остался. Лаки - рядом лежит. Видел как Ариец к реке побежал, но если бы жив остался, вернулся бы.... Этот беспилотник видимо в черноту попал и там свалился... Кстати, ребята рассказывали, что на некоторых перезагрузках видели и тебя возле школы, пускающим пузыри изо рта или радостно кусающим прохожих - каждый раз ты оказывался не иммунным. А вот сегодня, глядишь ты, иммунным оказался, свежаком стал... Хреново мне, спек нужен. Я пока тут лежу уже пару раз шмальнулся, но уже снова накрывает, могу выключиться. Меня, Абреком кличут, а ты теперь Пилатом будешь...
Во время рассказа Абрек несколько раз прикладывался к фляжке.
- Живчик кончается, а без него нам хана, подохнем или тварями станем. Тебе тоже надо его пить. На вкус - дерьмо, но привыкнешь.
Дмитрий, шалевший все больше и больше по ходу рассказа Абрека, понимал, что надо еще задавать вопросы, т.к. многое в рассказе кавказца было непонятно. Да и подозрительно было, что тот, рассказывая, потерял акцент и говорил на правильном русском языке. «Блин, говоришь ли ты правду? Можно ли тебе доверять? Я же старый следак, умею отличать правду ото лжи» - сформулировав этот вопрос, он пристально взглянул на Абрека, стараясь в глазах того увидеть нужный ему ответ. Тот тоже замолчал и, не мигая, уставился на Дмитрия. В какой-то момент Дмитрию показалось, что в темноте видит зрачки собеседника, которые вдруг стали расширяться и пропускать его, Дмитрия, в себя. «Всегда хотел заглянуть внутрь допрашиваемого», подумал он, с готовностью погружаясь в глаза Абрека, после чего неизвестным до этого чувством увидел за долю секунды интеллигентного молодого мужчину кавказской внешности в белом медицинском халате, испугано озирающегося сразу после переноса его родного города в Стикс, мутантов, на его глазах пожирающих людей, еще каких-то монстров, в которых стрелял интеллигент, уже ставший рейдером Абреком, своего двойника Понтия, пожимающего руку Абрека, после того, как тот, больше из дружбы чем из-за выгоды, согласился помочь хорошему человеку спасти дочь. Сверху всего этого у Абрека была боль от только что полученных ран, страх за будущее и искреннее желание расположить его, Дмитрия, к себе, для того чтобы они оба помогли друг другу выжить - обезноженный Абрек своим опытом, а свежак Дмитрий своими здоровыми ногами и руками. Мгновенное наваждение оставило твердую уверенность, что Абрек не врет и ему не можно, а нужно доверять. Выскочив из странного состояния, одновременно с удивлением от произошедшего, Дмитрий почувствовал, разрывающую голову изнутри, боль и у него подкосились ноги...