- Беспилотник внешников лазером разрезал. Я ха-ачу такую же пушку, - уважительно протянул Абрек.
Голова твари также была покрыта сегментной бронёй и напоминала лягушечью, только глаза были большие сетчатые, в количестве четырех и направлены в разные стороны. Вдобавок ко всему, из головы твари в разные стороны торчали антенны, вернее что-то сильно похожее на антенны. В задней части головы был нарост диаметром полметра, на котором посередине сходились две пластины, которые частично перекрывала третья. Абрек выхватил со спины Пилата клевец и с лихорадочным блеском в глазах стал торопливо отжимать им эти пластины, пыхтя от натуги. Пилат, тем временем, обошел голову скреббера. Из брюха твари торчало множество многосуставных конечностей, которые были сведены предсмертной судорогой к брюху. Передние конечности и несколько пар задних блестели как острые опасные бритвы. Лишь слегка коснувшись одну из них пальцем, он порезался. Посередине туши зиял разрез, начинающийся с левого бока вспоротыми пластинами брони. Края разреза двумя толстыми треугольными лоскутами свисали вниз, а под ним в синеватой жиже лежали внутренности твари, непохожие ни на что виденное раньше Пилатом. Рядом валялись скрюченными несколько конечностей. Запах из жуткой раны шёл, аж глаза резало. Под полупрозрачной плевой одного из утолщений внутренностей угадывался плод вполне развитого детеныша.
- А я думал, ты яйца кладешь... - задумчиво протянул Пилат.
Вернувшись к Абреку, Пилат увидел, что, несмотря на все старания у того ничего не получалось - на одной ноге не хватало устойчивости. Пилат, догадываясь о важности происходящего, выхватил клевец из рук Абрека и сам стал разжимать пластины по схеме, предложенной Абреком. На переделе прочности клевца пластины поддались и из проема, расширяемого руками Абрека, вылетела легкая пыль.
С очень сосредоточенным видом Абрек достал откуда-то плотный пластиковый пакет и, погружая обе руки, стал выкладывать массу каких-то разноцветных нитей на него. Среди нитей мелькало, что-то перломутовое - жемчуг.
- Аллах акбар! Белый жемчуг! - дрожащими руками Абрек отделил из массы нитей 4 белых горошины, выглядевших, как натуральный жемчуг. Схватив одну из них, он протянул ее Пилату
- Глотай! Не думай! Глотай!- глаза его блестели, как у сумасшедшего. Пилат ошалел. Тогда Абрек сунул себе жемчужину в рот, судорожно проглотил ее, запил жидкостью из фляжки.
- Величайшее благо Стикса. Благодари Аллаха и глотай!
Вспомнив, что Абрек уже говорил о белой жемчужине, как о самой дорогом лекарстве в этом мире, Пилат решился. Он взял вторую протянутую ему жемчужину и хотел ее помыть или хотя бы протереть. Поняв его намерения, Абрек рассмеялся: «Здесь нет заразы, а после белой жемчужины, даже если бы она и была, это было бы уже не важно!»
Жемчужина потеплела в руке у Пилата, вызвав у него непреодолимое желание проглотить ее... и он её проглотил, запив живчиком.
Сидящий на земле Абрек, собрал оставшиеся жемчужины в ладанку, висящую на шее и сказал: «Поздравляю, теперь ты читтер! Еще одна жемчужина то же твоя...». Потом медленно закатил глаза, рухнул на спину и стал лежать на шевелясь. Пилат, только что почувствовавший разливающееся из живота по всему телу приятное тепло от проглоченной жемчужины, не на шутку испугался: «Что-то пошло не так?» Но додумать он не успел - Абрек, как ужаленный, вскочил на четвереньки и бешено перебежал за другую сторону скреббера, волоча рюкзак и автомат и шипя при этом: «Попали - внешники!»
Пилат подхватил Абрека уже около середины брюха скреббера, когда почувствовал запах озона и у него на голове стали шевелиться наэлектризовавшиеся волосы.
- Внешники на антиграве приближаются с той стороны. Я их почувствовал, когда они еще не должны были заметить, нас. Дар у меня такой - людей на расстоянии чувствовать. Наверное за скреббером или своим беспилотником припёрлись. Чёрт не успеем уйти, сюда летят, - волосы на головах у обоих, а у Абрека еще и на бороде, стояли торчком, отчего Пилату стало смешно. Страха почему-то не было. Абрек полными тоски глазами посмотрел на него, сказав: «Дебил, нам хана, порежут на органы. Убегать уже поздно, только выйдем из-под туши, сразу заметят». Его взгляд остановился на зияющей щели в брюхе скреббера.