Глава 3
На больничном я пробыл всего полтора дня. Как оказалось, организм иммунных очень быстро оправляется даже от сверхчеловеческих нагрузок при условии потребления живчика и нормальной еды. А под присмотром Коновала этот процесс протекал раза в два — два с половиной быстрее самовосстановления.
Хоть он и предупредил, что просто так мой удар не оставит, но также понимал, что сейчас я ему не соперник и вряд ли им стану в ближайшем будущем. Мы просто в разных весовых категориях. А на то время, пока я был в его владениях, он принимал основной удар на себя.
Выяснилось, что очень скоро нужно будет отвозить живой товар на один из «тройников», где его примут внешники, а потом сопроводить другую колонну из научников почти к самому пеклу, где низшим заражённым считается топтун.
И меня к этому веселью должна будет натаскать бригада Босяка. Мол, кто притащил, тот пускай и тренирует. Зла я от него не видел, за исключением удара АКМом по голове и общим желанием отправить меня на разборку. Но в этом весёлом мире каждый выживает, как может, а я привыкаю просыпаться один, под холодными лучами местного светила.
Разлепил глаза. Всё же, в медблоке лежалось комфортнее, чем на деревянных нарах с руками вместо подушки. Сел, похрустел косточками, за ночь обстановка не изменилась. Всё такая же бедная камера с «парашей» в углу, парой нар напротив моих и столом с несколькими табуретками.
Встал, начал разминку, ожидая прихода Босяка. Дверь не запирал, незачем и нечем, а вот меня заперли. «Для твоей безопасности, слышал я про конфликт с Коновалом, покойничек», — сказал вчера вечером Гвоздь и ушёл. Авторитет Знахаря оставался неколебимой монолитной статуей, рядом с которой я просто не смотрелся, словно и нет меня.
Тяжёлая стальная дверь противно скрипнула, извещая о приходе посетителя. Обернулся в сторону двери. Босяк стоял в проходе, засунув руки в карманы обычной олимпийки. Повернулся всем корпусом, расставив ноги на ширине плеч, и широкими шагами подошёл к двери.
— Здорово, без пяти минут жмур. Разминаешься? Полезно на первых порах, но скоро станет не нужно, если доживёшь — поймёшь, о чём я, — сказал Босяк и протянул руку для рукопожатия.
Ответил. В руке что-то хрустнуло.
— Хм, а силы ударить Коновала хватило, — протянул он, отпуская руку. — Ладно, базару нет, это — ваши с ним тёрки. У меня просьба от Жала, он просил тебя «поднатаскать и окрестить наконец. А то „мясо“ и „живой трупак“ как-то не очень подходят новому братану», — почти цитата. Но ты уважения не заслужил, потому пока чуть выше этого самого мяса на разборке.
— И в чём будут заключаться эти «натаскивания»? — вопросительно изогнул бровь.
— Да во всём, начиная от физухи и заканчивая стрельбой по движущимся целям в боевых условиях. Короче, на рейд с нами пойдёшь, а там не добрые дяди соберутся.
— Буду знать, — уважительно сказал я и пошёл следом.
Первой точкой маршрута стала оружейная комната, где мой наряд «охотник и рыболов» сменился на «мамкин боевик». Под камуфляжной курткой скрывался бронежилет второго класса защиты — дрянь, которая иногда и перед пистолетной пулей пасует, зато не стесняет движений. К поясу пришиты лотки для дроби или пуль, есть крепежи для страховочных тросов и карабинов. Разгрузку Босяк выдал самую нищенскую, куда засунь магазин — она сразу порвётся. Но, чем богаты — тем и рады, как говорится.
— Всё. Закрепил, — отчитался, протягивая последний крепёжный ремешок через бедро.
— Попрыгай, — кивнул Босяк и стал выжидающе смотреть.
А я что? Меня просят — делаю, когда дело не касается смертельного риска. Попрыгал. Только топот сапог раздался в пустой оружейной.
—Точно в армейке не был? — отрицательно мотнул головой. — Ладно, хер с тобой! Пошли, приступим к занятиям.
Босяк вывел меня на задний двор. Там муры оборудовали тир и полноценный боксёрский ринг, причём так, чтобы ринг попадал на линию огня двух последних позиций с правой стороны. На момент нашего прихода на ринге месились, а по-другому это назвать было невозможно, двое бойцов. Один из них оказался уже знакомым мне Гномом, а второй не поддавался опознанию. Причём во время поединка несколько бойцов упражнялись в стрельбе за упомянутыми стойками.
— Странные тренировки, — пробормотал себе под нос, но он услышал.
— Хочешь выжить в Стиксе — учись смотреть на все триста шестьдесят градусов. Вот они и учатся, заодно помогают стрелкам развить туннельное зрение и способность выбора приоритетной цели. Ну, если что, каждая пуля, которая тебя не убила, сделала тебя сильнее. Здесь всякая философия имеет прикладной смысл, а порой и до психоделики доходит. Впрочем, об этом пока рано, всё равно без примеров не поймёшь.