— Вижу, что тебе гораздо лучше, — отметил лидер отряда. — Присоединяйся к работе, чего стоишь, как не родной?
Выгнул спину, ухнул и потащил на себе ящик. Второй. Пятый. На седьмом рация затрещала. Переключил на приём и услышал очень нервный голос Гвоздя:
— Пацаны! К участку летит какая-то тварь. Хорек говорит, что крупная стая на подходе! Давайте шустрее, от летуна можно попробовать отбиться, а вот стая задавит числом!
Босяк прошипел что-то сквозь зубы, зло сплюнул и перешёл на бег. Ещё раз ухнул, задавил тревожную мысль о том, что райотдел станет нашей могилой и побежал следом.
— Давай, Алёша, мать твою! Если не успеешь — будешь аперитивом орды, давай, давай! — подгонял меня Лом.
Выскочил из здания, как наскипидаренный, забросил ящик в будку, залетел туда сам. Снял с пояса «Огрызок» и стал ждать. Все собрались, тронулись. Минута прошла.
Только стоило подумать: «Фух, пронесло!», как на горизонте стремительной чёрной точкой появился Вожак. Именно с большой буквы. Под десять метров ростом, жутко мощными передними лапами, с пластинами на груди диаметром в полметра и здоровенной головой с размахом пасти «заглочу уазик и половину подъезда в придачу». Сомнений в том, что эта махина переварит даже сталь не возникло.
Хорек закрыл глаза и отключился. На лбу у него выступил пот, из носа и ушей пошла кровь, кожа побледнела и дыхание не просматривалось. Вожака с его стаей заметно повело.
Босяк сел на колено, разложил монструозную винтовку и упёр сошки в борт.
Выстрел.
Руберу поплохело и он упал, без намеренья вставать.
Выстрел.
Вожак покачнулся, потянул мускулистую руку к причинному месту, завыл так, что пришлось зажать уши и на этот крик прибыла смерть с небес.
Ужасающая смесь крокодила, пустынного орла и обычной вороны или сороки — всегда их путал.
Её коготь оставил длинную полосу на крыше будки, и тут мои нервы лопнули. Начал беглый огонь по силуэту. Приклад отбил плечо, глаза заслезились, а автомат стал щёлкать затвором без патронов.
Нащупал в разгрузке спаянный магазин, выбил пустой, он укатился куда-то под лавку. Стало трясти так, что ни о какой прицельной стрельбе и речи идти не могло, но я продолжал вдавливать спусковой крючок, отчаянно цепляться за жизнь последними зубами.
Винтовка Босяка стихла. Отвлёкся на него и увидел, что наземной стаи на хвосте уже не было, а Босяк сидит, опёршись на лавку и смотрит одним глазом. На месте второго зияет дыра с нервами. С перепугу ещё раз выстрелил. Раздался лишь сухой щелчок и нервный смех Лома над ухом.
Нервы не выдержали и решили, что мне будет лучше в отключке. Моя голова приложилась затылком об борт, и в темноте загорелись сверхновые.
Глава 5
Пришёл в себя на земле. На, мать её, холодной, сырой земле! Мигом вскочил, хотел вытянуть автомат, но того не оказалось на заплечном ремне. Полез в кобуру за пистолетом. А то, что его никто не тронул — это хорошо. Очень хорошо.
Осмотрелся. Машины конвоя нашлись очень быстро. Стояли за двумя частными домами, накрытые маскировочной сеткой под расцветку этих самых домов. Вблизи поможет слабо, но эффект неожиданности для интересующихся этим кластером рейдеров какое-то время поддержит.
Сами дома бывшие, а теперь и нынешние, хозяева строили с любовью, но у них, на мой взгляд, отсутствовал вкус. Не украшают лепниной крышу под скат! И уж тем более она не сочетается с кирпичной кладкой. С камнем или сайдингом с грехом пополам, но вот под обычный красный кирпич! Возмущению моему не было придела.
Нынешнее хозяева, муры то бишь, плевать хотели на эстетику и красоту, только безопасность и, по возможности, незаметность. Поэтому завесили окна профлистами толщиной в сантиметра три. Покрыли некоторые участи обшивкой. Оборудовали на входе ДЗОТ. Ненадёжный против развитых заражённых, но неплохо укреплённый для обороны против людей. Толстая стальная дверь на входе с двумя слоями из железа и алюминия, с амбразурой для пулемёта, с постоянно стоящими рядом мешками с песком и двумя растяжками непрямого действия.
Рассказали мне это на входе Гвоздь и Рыба, чтоб не задел чего ненароком и поздравили с «боевым» крещением, имея в виду то ли сцену в отделе, то ли последующий уход от стаи, и посмеиваясь в усы. Старожилы, мать их!
Посоветовали идти к Жалу, вроде как на распределение доли с рейда в ментовку.
Переступил порог, раздался скрип одинокой половицы. Пошёл по коридору, который тоже поражал своим безвкусием. Картины навешаны, абы навесить! Краска не сочетается с цветом паркета, дорожка ковровая тоже. Тьфу! Наверняка дача кого-нибудь богатого в прошлом. Попади он сюда, явно бы в штаны наложил... Впрочем, может даже обделаться не успел бы, а может, и попал, и успел, и не обратился.