Путь до кабинета Жала прошёл в привычной напряжённой тишине. Внутрь зашёл один. Хозяин кабинета очень нервничал, всё ещё перекидывал пистолет из руки в руку.
— Дело сделано, шеф! — отчитался и бросил пистолет ему на стол. — Но, как вы понимаете, стрельба в той части стаба привлекла мутантов с «Пекла», и я не очень уверен, что мы переживём это нападение. Таких тварей видел впервые в жизни, — по мере монолога подходил всё ближе к столу, а под конец вообще обнаглел настолько, что взял со стола бутылку явно неплохого коньяка и опрокинул внутрь себя.
— Ты ещё очень мало видел, Алеша, — устало помассировав виски, сказал Жало. — По рации ты передавал то, что Босяк выжил, а сейчас говоришь — дело сделано. Рассказывай, как завалил мамонта.
— Да там, на вышке, всё и произошло. Босяк, да будет Улей к нему милостив, решил оставить меня в живых на откровенный разговор. Начал убеждать в том, что не он крыса, а вы. Мол, вы всё подстроили, его подставили, пока я тренировался. Ну, я сделал вид, что поверил, а потом использовал дар и выстрелил. Тело так и лежит на вышке. Можете послать людей — проверить.
— Благодарствую, обязательно пошлю. Добычу с элиты получишь после, я распоряжусь, а пока иди, отдыхай, заслужил, — махнул Жало рукой.
Встал со стула, развернулся к выходу...
— А, да, чуть не забыл. Лови свою пукалку, — Жало кинул мне пистолет и этим подписал себе приговор.
Развернулся, активировал умение, поймал летящий пистолет и, не целясь, выстрелил. Выстрел обозначил сигнал к действию, и в кабинет ворвался Босяк. Причём именно «ворвался». Если бы сейчас я не использовал дар, то навряд ли бы увидел его вообще.
Неважно, куда я попал. Неважно, доставило это Жалу хоть сколько-нибудь проблем. Важно другое: «Получилось! Мать моя женщина, отец мой мужчина, получилось!».
К тому моменту, как у меня откатился дар, всё уже решилось, ну... почти.
— Алеша, ты, конечно, зелень, да и такое событие, как пацанский суд, проходит очень редко в этих краях. Я не в праве отвлекать пацанов от защиты базы, поэтому единственным свидетелем пацанской справедливости будешь ты.
Быстро кивнул. Осмотрел бывшего пахана. Пуля очень удачно попала напротив сердца и почти пробила бронежилет, остановившись только в половине первого защитного слоя. Он скривился от боли, недобро зыркнув на меня.
— Так как с сутью ты знаком, а факт предательства, как говорится, налицо, то какое решение ты примешь, мур Алеша?
— Однозначно убить.
— Что ж, приговор вынесен и, так как у нас нет свободных палачей — выпущу пулю сам.
Босяк вынул свой пистолет из кобуры за пазухой. Жало не сопротивлялся, что-то надломилось или просто понимал бессмысленность поступка? В тот момент мой ум не занимали философские рассуждения о жизни и смерти, о тщетности бытья. Его не занимала сношением даже совесть, которая в этот раз отделалась молчанием.
«Ну, если совесть молчит, значит я всё делаю правильно», — без разрешения покинул кабинет.
С улицы доносились звуки стрельбы из пулемёта, одна из самых красивых нецензурных тирад, которые мне когда-либо до этого пришлось услышать, принадлежавшая Седому, и неистовый рёв заражённых. В том, что парни без проблем перебьют стаю, закрепилась какая-то странная уверенность. Однако, хотя бы под конец боя нужно было появиться и помочь. Не рассчитывая на трофеи или долю неубитого мутанта.
Правда, к тому моменту, как я появился, скоротечный бой уже закончился. Никто из оборонителей серьёзно не пострадал. Нецензурная тирада, как оказалось, послужила средством для поднятия боевого духа бойцов.
Немного поразглядывал трофеи, вернее, их бывших владельцев. Все равны как на подбор, все красавцы удалые, с чешуёй, как жар горящей, переварившие тридцати трёх рейдеров и в добавок ещё какого несчастного. Да-а, стихи складывать не получается даже с помощью классика, зато начало строфы неплохое вышло!
К тому моменту, как всё закончилось, солнце едва-едва перевалило за полдень, а все уже измотались. Вся подготовка к рейду с Институтскими явно пошла на пользу в защите родного стаба. Однако выезд пришлось отложить на неопределённый срок, так как новый капрал принимал и разбирался в делах.
За пацанский суд другой такой акт пацаны устраивать не стали. Решили: и так достаточно крови пролито и потеряно. Кто прав, а кто виноват мы так до конца и не выясним, а потому считаем разбирательство в этом вопросе пустой тратой времени. Иными словами, всё укладывалось в поговорку: «Помер Максим, да и хер бы с ним!».