— Ясно, — коротко ответил. — Ну, что теперь? Устраиваем охоту на скреббера или идём своим путём?
— Неплохо было бы составить тебе компанию, чтобы прикрыть, но это — только твой бой. Если хочешь — брось ему вызов сейчас, а хочешь — продолжай идти с нами, — ответил Босяк.
— Что ж, — подумав, ответил я. — Я пойду с вами, всё равно пока не чувствую его влияния.
С каждым пройденным по ожившей земле шагом, чувство, что я становлюсь сильнее, только крепло. Также стремительно нарастало понимание скорой расплаты за свои новые способности. Битва с хозяином этих земель — лишь вопрос времени. «Надеюсь, не скорого».
Глава 21
«На дары надейся, а сам не плошай!» — один из главных законов всех иммунных. Моя новая сила не была даром Улья, в привычном понимании, а потому и надежд никаких я на неё не возлагал. Однако скреббера почувствовал раньше, чем Татарин.
Словно конкурент на территории, желающий вернуть её себе, он ударил по мне ментально с такой силой, что я покачнулся и уронил каплю крови на траву. Мир стал застывать обратно, возвращаясь к своей потусторонней сути.
Прежде, чем я успел предупредить, Босяк с Ведьмаком поняли, что происходит вокруг и стали уводить отряд. Напоследок задал бывшему килдингу вопрос:
— Что будет, если я одолею эту тварь? — голова в любую секунду готова растрескаться на мириады осколков, невероятным усилием воли я не только держусь, но и огрызаюсь на ментальном уровне в ответ.
— Заберёшь её силу, а чернота, которая была под её влиянием, начнёт терять силу и тоже уходить к тебе.
— А если паду?
— Падёшь — умрёшь, и нам недолго останется, — с этими словами Ведьмак развил практически максимальную скорость и скрылся из вида. Однако краем сознания я чувствовал его. Чувствовал, как союзника, в отличие от той концентрированной иной воли.
По мере приближения ко мне зло скреббера росло. Он видел то, чем стала его земля. Жизнь вновь бурлила и стремилась к смерти, что совершенно не устраивало это существо. Скреббер, также, как и все, боялся смерти, а потому ему было комфортно в таком застывшем, но уже мёртвом мире. «Смерть не приходит, если ты уже умер».
Было комфортно, пока не пришёл я. Другой скреббер, прославляющий жизнь его именем, его силой. Столь ужасающий в своей способности выпивать собратьев до капли и возвращать жизнь в мёртвый мир, что сокрытие в тенях всё равно привело бы его к погибели, так что он решил противостоять мне.
Не знаю, откуда пришло понимание. Словно скреббер сам дал себя прочитать, как открытую книгу. По мере того, как расстояние меж нами сокращалось, я всё громче и громче читал нараспев:
— Силою своей, с которой я пришёл в этот мир и с которой уйду, запечатываю эти земли за собой. Смерть придёт в свой час, пожнёт, как пожинает всех, и не задержится надолго. Жизнь будет идти здесь и всюду, докуда дотянется воля моя, своим чередом, — раз за разом, снова и снова, по скреббер, не в силах пробиться через щит, не решил наладить контакт.
«Человек. Необычный. У тебя мало сил, чтобы зваться равным мне. Зачем ты пришёл сюда, сеющий жизнь?».
«Я пришёл сюда затем, чтобы испытать свою силу с достойным противником. Ты — достойный. В случае моей смерти всё вернётся так, как было, а ты не гонишься за теми, кто пришёл со мной. Если же ты отправишься в вечность, или куда там отходят скребберы, твои земли станут моими. Моё слово».
«Ха-ха-ха! Ты дерзок, глупый смертный! То, что ты знаешь суть, этой сути не меняет. Ты не можешь влиять на мироздание — слишком слаб. Так уйди и отдай то, что забрал себе, иначе никогда не станешь равным мне!», — в голове возникли сотни тысяч образов, как хозяин этих земель крушит караваны, сминает волю «ходящих», как бумагу, а потом пожирает их силу и суть.
— Даже если мне суждено погибнуть, я уйду так, как сочту достойным, — сплёвывая кровь, на пределе сил сказал я.
Поднял с земли веточку, которая не успела обратиться в прах, заглянул в неё. Простая веточка, понятная даже маленькому ребёнку, но сколько возможностей она в себе таит. Если прижить её к какому-нибудь деревцу — она даст свои ростки. Если поднять с земли и представить, что держишь оружие — она станет этим оружием. Не таким смертоносным, как настоящий меч в руках ребёнка, но даже больше, чем меч, в руках война.
Раскрутил её вокруг себя, создавая потоки ветра, которые разносились во все стороны и вновь вдыхали жизнь. С сотым оборотом скорость стала такой большой, что потоки уже не обдували, а разрезали траву.
Воля скреббера не могла пробиться сквозь барьеры и постепенно сдавала позиции. Мир снова оживал, а хозяин этих земель уже ступил туда, до куда доносились мои ветра.