Постарался познать это чувство, окунуться в него с головой. Ничего хорошо из этой попытки не вышло. Чем больше анализировал его, тем больше хотелось обратно на мёртвый кластер, на свою землю. «Говорят, убив дракона, герой со временем сам становится драконом. Иронично, не правда ли?».
Путь до Венеции я считал из головы того «ходящего», Димок его звали. Уже знал, кто нас встретит и что нас ждёт, знал, что говорить, чтобы нас пропустили. На удивление, Босяк прислушался к моим словам и мы заранее немного изменили легенду, дабы не вызывать лишних подозрений.
Опять-таки мы сами устроили планомерную охоту на заражённых, близких к элите, а то и элитников. Уж очень хотелось как можно скорее освоить свои новые силы и научиться контролировать их в полной мере. Да и прийти на явно бедный после недавних событий стаб с пустыми карманами означало: «остаться за его стенами и проделать весь путь просто так».
Удивительное дело, но проходя рядом с чернотой, которая уже не принадлежала мне, я ощущал любопытство. «Что там ждёт, кто хозяин тех земель, если столь мощный собрат просто существовал рядом, не пытаясь отбить территорию», — словно молодой лев, только вошедший в силу и победивший недавно собственного отца, я хотел большего. Большей силы, большей крови, больших территории.
И что ещё более удивительно, так это то, что на территории мёртвого кластера, не принадлежавшего мне, я не смог призвать ветер, чтобы тот встал на мою сторону. Просто не смог. Никак. Это пугало. «Сила скреббера, которому принадлежат эти земли, невообразима. Моих собственных еле хватает на то, чтобы сопротивляться местной атмосфере и его воле. Слишком слаб для того, чтобы он интересовался моими землями».
— Может быть потом, когда Венеция станет нашей, я брошу тебе вызов, но не сейчас, — сказал я, вынув из мёртвой земли посох.
«Буду ждать», — простой мыслеобраз, в котором содержалась капля заинтересованности среди моря тоски и скуки, но сколько силы чувствовалось в нём. Голова тут же налилась свинцом, мир перед глазами покачнулся и стал смазываться. Кое-как устоял на ногах, держась за посох, тряхнул головой, освобождаясь от чужого присутствия в голове.
Вернулся к парням, которые за то время, пока я прощупывал черноту, успели неплохо так оторваться, и сказал:
— Теперь я понимаю, как чувствовал себя Димок во время того, как я лишил его отряда. Столь велика разница сил меж нами, — говорил с большими паузами, подбирая слова. — И отнюдь не в мою пользу.
— Не расстраивайся, Алеша. Этот скреббер явно завтракал менее сильными сородичами ещё в те времена, когда я только попал сюда, — утешил Ведьмак.
— Да, — согласился с ним. — И именно поэтому я должен бросить ему вызов. Меня будет нервировать такое сильное существо под самым носом, а так исходов будет несколько. Либо побеждаю я, становясь самым страшным существом на добрую сотню километров, либо побеждает он и ебитесь с ним сами потом.
— Что ж, звучит логично, — отметил Ведьмак.
До Венеции добрались только к вечеру следующего дня, по пути набрав кучу споранов, гороха и даже несколько чёрных жемчужин. Новые силы определённо ставили меня чуть выше Ведьмака в иерархии. Меня всё ещё невозможно было назвать даже пробником клокстоппера, однако я прекрасно чувствовал, где находится противник и успевал при этом считать его мысли.
Ударом кулака с использованием дара сдвинул с положенного места пятиэтажку. Срез в месте касания кулака со стеной получился идеально ровный, а вот с силой явно переборщил. Жилой дом тут же завалился на другой бок, похоронив под собой как пустышей, так и возможных иммунных.
Врукопашную схлестнуться с мутантами тоже вышло. Результат сего опечалил как меня, так и всю группу. Аномальная прочность защитных пластин, костей и прочего просто поглощала удар за ударом, а тварь регенерировала с ужасающей скоростью. В конце настолько разозлился, что пробил голову элитника насквозь, попортив споровой мешок с трофеями.
Группа собралась настолько опытная и сильная, что просто посмеялась с того, что я полностью оправдываю своё прозвище даже с такой силой, но осадок у всех нас остался.
Стоя перед воротами Венеции, мы смотрели за закатным солнцем, наслаждаясь вечерней прохладой и ожидая своей очереди на проход. Я же, как познавший суть, в отдельности от остальных размышлял, что за звезда освещает наши пути изо дня в день?
Многие привыкли называть её так, как называли в родном мире, но «солнце» звучало как-то неправильно. Все вещи указывали на то, что Стикс не являлся планетой в привычном понимании. Да, от многих рейдеров можно услышать то, что и в их мирах бывало так, что целые области заменялись чем-то другим, словно бы наплевав на закон сохранения энергии, но ничто во всей вселенной не может появиться из ниоткуда и исчезнуть в никуда, не оставив следов при этом. И только одна вещь, а точнее один факт перечёркивал стройную теорию о том, что Улей является полигоном сверсущностей. Местное светило совершало полный оборот вокруг или, может даже, вдоль за двадцать четыре часа ровно, создавая этим идеальные условия для жизни человека разумного. Казалось бы, что в этом факте такого разрушающего теорию? Наоборот же: создатели полигона учли всё, чтобы обеспечить своим подопытным кроликам максимально комфортные в столь некомфортном мире условия. Так вот, если бы они действительно это учли, то не стали бы делать искусственную звезду с полным циклом, гораздо легче раз в два часа зажигать лампочки в разных частях неба, а ночью выключать.