Я ведь знала, что это сработает. Почему я сделала это тайком? Почему я не предложила своё решение прямо там, в классе? Должна признать, я испугалась. Все они были такие большие, опытные и скептически настроенные. Особенно Бен, который только искал повод, чтобы посмеяться надо мной. К тому же, моё решение было физическим, а не математическим. Я видела в этом слабость решения и думала, что Бен этого не упустит.
Итак, я провела час в учебном зале, выполняя домашние задания и готовясь к эксперименту. Мне нужен был отвес, чтобы отметить вертикальную линию. Я проверила свой рюкзак и карманы и нашла тонкий шпагат и несколько гаек и болтов. То, что нужно. Из шпагата и гайки получился отличный отвес. Затем я вернулась в комнату Икс-математики.
Там было тихо, но комната была всё ещё полна нашей энергией. Я раздобыла гвоздь в кабинете физики, потом подошла к пробковой доске. Я воткнула гвоздь в доску до упора. Он казался крепким. Затем я повесила на него деревянный срез через одно из отверстий. Гвоздь держался. Я натёрла шпагат отвеса большим количеством мела и завязала на конце затяжную петлю. Я прикрепила его к гвоздю, стараясь не испачкать дерево мелом. Я позволила отвесу остановиться, затем осторожно постучала по нему пальцем. Получилась красивая вертикальная линия!
Потом я повторила процедуру с другим отверстием. Затем я сняла деревянный срез с гвоздя и рассмотрела результат. Линии были толще, чем хотелось бы, но площадь пересечения была достаточно мала. Я положила деревяшку на подставку и попыталась уравновесить её.
– Гениально! – сказал восхищённый голос.
Я вздрогнула и уронила срез. Он упал на пол.
– Извини! – Джим поднялся из-за своего стола и подобрал деревяшку. – Я не хотел тебя напугать.
Он всё время был в комнате! Как я могла его не заметить?! Я почувствовала, как кровь приливает к моим щекам.
– Я думал, ты меня видела, – продолжал он извиняться. – Хотя, когда я сосредоточен на своей работе, я могу быть совершенно неподвижным. – Он подал мне срез.
Я попыталась его уравновесить, но была слишком взвинчена. Потом Джим попытался, но тоже потерпел неудачу. Он нахмурился и огляделся.
– О! – сказал он и поднял что-то с пола. – Неудивительно, что он разбалансирован. – Он показал мне небольшой кусочек коры, который откололся, когда деревяшка упала. – Повтори снова. Можно я помогу?
В его голосе не было ни тени критики, только азарт от решения интересной задачи.
– Конечно, – сказала я.
Через мгновение он нашёл бумажное полотенце и стёр мел с деревянной поверхности.
– Блестящее решение. Почему никто из нас не подумал об этом?! – сказал он.
– Ну, это физика, а не математика, – возразила я.
– И что?! Никаких ограничений не было. Это реальная проблема, а физика – очень реальная наука. Эрик всегда твердит нам, что надо мыслить нестандартно.
Я снова повесила кусок дерева и отвес на гвоздь и уже собиралась постучать мелованным шпагатом , когда Джим остановил меня.
– Можно я? Кажется, у меня есть идея получше.
– Хорошо. – Я не знала, что он задумал.
Он подвинул отвес очень близко к дереву, так что шпагат едва не касался его. Затем он раскрошил кусок мела на листе бумаги, поднёс его к шпагату и осторожно подул меловым порошком. В результате на дереве было больше мела, но чистая линия за шпагатом была тонкой и чёткой.
– Классно, – признала я.
Работая вместе, я заметила татуировку на левой руке Джима – орла, летящего над горами. Только между орлом и горами был какой-то дисбаланс. Орёл был большой, а горы маленькие. Создавалось впечатление, что зритель летит рядом с орлом, и горы очень далеко внизу. А может, это были две отдельные татуировки. На его смуглой коже это выглядело неплохо.
На этот раз мы получили совсем маленькую точку пересечения и легко сбалансировали кусок дерева на подставке. Джим отметил центр масс в виде крошечной точки перманентным маркером, стёр мел и снова уравновесил его.
– Давай оставим так на ночь, – предложил Джим.
– Давай.
Идя вместе к выходу из школы, я спросила Джима:
– Что ты делал в комнате, сидя так тихо?
– Домашнюю работу, – ответил он. Затем прокомментировал, – Маленький дом, большая семья. Дома шумно.
– У тебя много братьев и сестер?
– Три. Старшая сестра, младшая сестра и младший брат. Он самый громкий.
– Сколько ему лет?
– Девять. – Его голос был тёплым, когда он говорил о своей семье.
– Понятно, – сказала я и добавила, увидев вопрос в его глазах, – что касается меня, я единственный ребёнок.
Я не была уверена, что это вежливый вопрос, но мне было любопытно: