Успокоившись дед сказал:
- Лёха, а с чего ты взял, что в твоей книге говорилось именно про хуй?
- Так как же? - возмутился я. - С древнекитайского слово "цум" означает "волшебный ствол" или "ствол, дарящий жизнь". И логично было предположить, что это и есть русское слово "хуй".
Старик снова немного посмеялся и сказал:
- Вот что ни говори, а только русскому человеку во всём мерещится хуй. Только русскому придёт в голову, что "волшебный ствол" по-китайски это хуй!
Я начал возражать:
- А что, если не хуй, Сергей Василич?
- Я даже не знаю. Может быть это просто "дерево".
Ёбаный я мудак!
Мы сидели молча, и нашу тишину заполнял лишь звук телевизора, в котором по-прежнему происходили какие-то разборки. Мне до жути осточертел этот "Дом-2" и я попросил переключить канал или сделать потише.
- Бесполезно, - сказал Василич, - этот ящик ничем не заткнуть. От него нет пульта, а у самого кнопки не работают. Его даже нельзя выключить. Даже проводов у него нет, а он работает. Его корпус будто сделан из камня: не пробиваемый. А "Дом-2" он транслирует постоянно и конца и края этому нет. Ты в первый день так себя вымотал, что наверняка не слышал, что телевизор работал всю ночь.
Я действительно не слышал.
Мы продолжили разговаривать с Сергеем Василичем, и на моё счастье он оказался прекрасным собеседником. Мы обсуждали всё: начиная от бытовых проблем повседневной жизни и заканчивая мирозданием и смыслом жизненного пути. Я много интересного узнал о нём, да и вообще о мире. В конечном итоге мы переключились на главную тему разговора: что же с нами будет дальше.
И тогда Сергей Васильевич рассказал мне, что согласно "инструкции", после семи дней, проведённых здесь, все мы отправимся обратно в наш мир, но не людьми, а собаками! Другими словами, в этой комнате нас готовят к жизни бездомных собак. Такова наша участь и мы должны понести наказание с честью. Превратившись в собак, мы не будем помнить о нашей прошлой жизни. Наш мозг станет собачьим, и мыслить мы будем как собаки и побираться на холодных улицах станем подобно им. И так до самой смерти... До самого конца.
- И это действительно написано в "инструкции"? - не унимался я.
- Да, почитай сам. Вот, видишь? Страница 84. Тут написано.
Я читал, а по щекам моим текли слёзы. Я не мог принять того, что узнал. Нам не оставили никакой надежды. Мы обречены.
Далее в книге говорится, что не все собаки - это бывшие люди, которые "загрязняли" планету, а только те собаки, которые полностью покрыты чёрным мехом.
Если вы увидите чёрную собаку, то знайте, возможно, это я...
4
После такого откровения дни стали пролетать быстрее, суп казаться вкусным, а "Дом-2" интересным. Прошло уже четыре дня с момента моего появления в этой комнате, а я ещё не знал, когда же мне придётся попрощаться со своими соседями. И я спросил:
- Сергей Василич, а сколько вам дней осталось?
- Вовремя спросил, Лёш. По идее, сегодняшний день - последний. Завтра я буду бегать по дворам и лаять на людей.
Боже! Как же я надеюсь, что это просто чья-то злая шутка.
Я спросил:
- Так что же, сегодня нам придётся проститься?
- Именно так. По инструкции мы просто уснём, а на утро меня здесь уже не будет. Кто и как меня отсюда заберёт, я не знаю.
За эти несколько дней с Сергеем Васильевичем я успел к нему проникнуться светлыми чувствами. И не понимал почему природа наказала его за такую глупость. Почему она наказала меня и маленького Никитку. Мы не осознавали зла в содеянном. И разве есть смысл наказывать нас за то, чего не мы не понимаем?
Близилась ночь, и мне было невыносимо грустно. Сергей Васильевич пытался меня подбодрить и не падал духом. Он говорил, что готов к собачьей жизни и ничего не боится. И велел мне следовать его примеру. Тем не менее, фонари гасли, а телевизор продолжал работать. Маленький Никитка уснул под бледно-синим светом экрана и казался безмятежно счастливым. А я не мог заснуть. Я сидел на своём матрасе поодаль от засыпающего Сергея Васильевича и не мог поверить, что его скоро не станет. Я думал, что если не буду спать, то дед никуда не денется. Считал, что тем самым смогу продлить его человеческую жизнь. И я не спал. Поджал колени к груди и всю ночь сидел, глядя в темноту, где находился Сергей Васильевич. Я так и не уснул, но когда включились фонари, Василича уже не было. На его месте осталась лишь вмятина на матрасе. А его просто не было.
В следующую ночь исчез и Никитка, и я остался в одиночестве. Ел холодный суп, грыз твёрдый хлеб и смотрел "Дом-2". Даже вечное похмелье больше меня не мучило - я к нему привык. Привык и к запаху в комнате. Мне оставалось два дня и я решил записать свой рассказ на бумагу, которая осталась от Никитки. Где он её брал, я так и не понял. Наверное, она была здесь до нас. Я планирую взять это письмо с собой. Я усну с ним в руках и, возможно, оно останется в моей собачьей лапе, а я не пойму что это за ненужная бумажка и оставлю валяться на улице. И быть может ветер подбросит моё письмо, и оно найдёт своего читателя. А если вы встретите бездомную чёрную собаку, дайте ей чего-нибудь поесть. Быть может это маленький Никитка или Сергей Васильевич, а может быть я. Хотя даже представь страшно, сколько сейчас на улицах чёрных собак.