Но если ты желаешь воссиять и всласть пожить, и кайфовать, то придётся самую малость поработать над собой. Ведь кто, как не ты сам сделает из тебя человека, которым ты всегда мечтал стать? Так будь же скульптором, что вырежет из камня серых будней тот самый идеал! И поверь лучшего времени, чем сейчас просто не будет…
Учёба, работа, личная жизнь и ещё тысяча и одна причина ничего не менять.
Отмазка найдётся всегда, а вот желание что-то делать истает как майский снег, он вроде и может быть, но редко кто его видел. Так что нет времени ждать. У нас не будет банальностей, ведь все мы их уже видели сотни раз. Да и к чему это всё привело? Ну да не суть.
Никто не поведёт тебя к мечте за ручку, словно первоклашку. Ведь в первую очередь придётся работать над собой, своими мыслями и телом! Лишь так ты сможешь подняться на самую вершину пищевой цепи, возвысившись как никогда ранее.
А став лучше, ты сможешь побороться и за более прибыльную и интересную работу и сделать своё время более свободным и высокооплачиваемым. Вспоминая классика, я тут же процитирую одни из его слов: «Если у человека прекрасное жалованье, то всё в нём должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли».
Лишь желание стать лучше, чем вчера и закономерно начать больше зарабатывать ведёт тебя к свету, всё это напрямую связано с харизмой, чувством такта и вкуса, а также умением держаться, и уверенно говорить. Ведь одно не работает без другого. И в этой «слаженности» и заключается вся магия успеха. И лишь усердная работа над своим образом мысли и жизни подтолкнёт тебя в нужную сторону. Но без усердия это просто слова.
А слова ничего не стоят! И хоть какую-то ценность им придаёт лишь человек.
Но большинству перемены уже ни к чему. Их разум закостенел, а привычки и зависимости давно сложились в пирамиду, что дарует им смысл хоть для какого-то существования. И кто знает, что хуже? Бессмысленная жизнь или смерть во имя какой-либо цели. Здесь каждый выбирает сам. Но я не готов медленно тлеть подобно обычному угольку! Огонь моей души зажжётся вновь и будет словно ориентир во тьме, подобно маяку Александрии. И не собьюсь с пути, а сложности лишь закалят мой дух.
Ведь вера в самого себя единственная вещь, что не даёт нам утонуть в тоскливых водах иллюзорных целей. А морок не одурачит крепкий разум. Но что мешает остальным прожить, ту жизнь, которой грезили они? Банально… страх. Он сковывает сердце, парализует разум и запечатывает мысли о великом. Но к счастью, он не властен над душой, а человеку свойственно мечтать! И вот когда душа парит, а разум восхищается полётом, тебе лишь нужно сделать шаг. Немного веры в самого себя, усердие и вот ты на пути к своей мечте! Но сделать этот шаг под силу, к сожалению, не всем. Это и отделяет их серую жизнь, от морока иллюзий. Один лишь шаг и вот она мечта.
— Дяденька, а это вы Максимилиан? — услышал я детский голос.
У нас что проходной двор? Хотя. Первых двоих не пропустили, но осадочек всё равно остался. Так что нужно будет прописать охране живительных звездюлей, а то совсем охренели. Переведя взгляд на ребёнка, вижу перед собой курносое чудо. Голубоглазый брюнет лет десяти с кукольным личиком выглядел крайне мило, но было с ним что-то не так, я прямо кожей чувствовал это. Но вот что? Вопрос. Одет был парнишка весьма по босяцки, но аккуратно, пусть вещи и были явно с чужого плеча, но за ними неплохо следили и бережно носили. В глазах дитя горел какой-то смутно знакомый огонёк и осенившая меня догадка тут же, заставила сморщиться.
— Да.
— Прекрасно! — обрадовался мальчишка. — Теперь я на вас работаю.
— Что? — не сразу понял я всю серьёзность сказанных им слов.
— Дяденька шаман, сказал, что теперь обо мне позаботитесь вы. — уверенно произнесло это чудо.
— И как ты с ним познакомился? — сохраняя хладнокровие интересуюсь у ребёнка.
— Когда я дрался с щенком вовкулака за кусок мяса из мусорки. — невинно опустило глазки вниз дитя. — После моей победы дяденька шаман просветил меня каким-то артефактом и предложил контракт. За четыре часа в день он обещал кров и еду.
— Четыре часа? — акцентирую внимание на последнем предложении.
— Да! — уверенно кивнул парнишка. — Он получает контроль над моим телом на четыре часа, пока я сплю. А можно чаю? Раз я теперь буду жить с вами. — улыбнулся брюнет. — А то с утра во рту маковой росинки не было. А на магии долго не протянешь. — он грустно улыбнулся.
Похоже, что Гор совсем берега попутал. Вселился в мальчишку? И ведь не стыдно же. Одно слово гольмер. Видимо, его старое тело уже почти развалилось, так что это вполне ожидаемо. Но выбирать в качестве контрактора ребёнка? Шаман совсем уже ополоумел.
— Пошли. Найдём тебе что-нибудь вкусненькое. — взяв ребёнка за руку, я уверенно направился в сторону кухни, примерно я знал, где она была, так что проблем возникнуть не должно.
— Правда? — глаза парнишки тут же вспыхнули надеждой.
По пути нам встретился всё такой же важный Гиперион, который несмотря на всё своё величие был тут же затискан, но хоть какого-то возражения с его стороны не последовало, лишь осуждающий взгляд в мою сторону. Пара минут и это голубоглазое чудо уже ехало верхом на некрохимере, но котейка стоически всё терпел и понимающе бурча что-то мяукал по дороге.
Накормив ребёнка, попутно покивав на возмущённое мяв Гипериона, я наконец-то добился того, что мальчишка уснул. Пара секунд голубые глаза уже смотрели по-новому. Вот и шаман проснулся. Магическая сила в глазах резко возросла, а одержимый гольмер злорадно усмехнулся, но тут же получил от меня обидный подзатыльник.
— На днях поедем в столицу. Как раз есть работёнка по твоему профилю, о великий шаман. — теперь, была моя очередь хищно оскалится, на что одержимый лишь устало вздохнул.
— Опять работать…
Глава 8
— А теперь скажи мне паскуда, ты зачем ребёнка обманул? — перешёл я к продолжению диалога. — Хочешь, проведём сеанс экзорцизма прямо сейчас? — аккуратно подняв тщедушное тельце телекинезом, я сурово посмотрел в голубые глаза, из которых, так и читалась натура грязного ксеноса. — Или, быть может, лучше продать твою душеньку демонам? Забыл, как они интересовались сугубо тобой? — в глазах одержимого мелькнул лёгкий испуг, пусть шаман и пытался отыгрывать великого воина, но по факту он был так же труслив, как и другие ксеносы. — Молчишь гнида? — я тихо зарычал.
Не люблю, когда в свои «игры» вовлекают детей.
— Да если бы не я, то он загнулся бы с голоду на ближайшей помойке! — тут же перешёл в наступление шаман. — Его костлявое тельце чуть ветер не унёс. Так что я его спас! Да, может, и с большей выгодой для себя, но довольны остались оба. — Начал оправдываться шаман. — Да и магическое ядро у него мощное, явно какой-то бастард благородного дома, так что его надолго хватит. А моё прошлое тело и так уже почти разложилось. Думаешь приятно носить «воняющий» костюм? Договор заключён, так что теперь он контрактор и может использовать мою силу, а я его тело!
— Хм… — задумчиво рыкнул. — Смотри, если мальчонку испортишь, отдам демонам.
— Пусть вы и считаете мой народ трусливым и лживым собранием полуросликов, но мы всегда держим своё слово. Ведь каждый гольмер хозяин своего слова. А если ты его не держишь, то и нет тебе чести. — важно заметил одержимый. — И неважно с кем был заключён контракт. Шаман всегда следует условиям договора. Иначе духи могут разгневаться. — продолжил гольмер разливаться соловьём.
— Но ты ведь и сам дух. Разве нет? — тут же припомнил я один немаловажный нюанс, да и не зря же он упомянул о лживой натуре своего народа, а ведь технически он больше не гольмер. — Так что сомнения гложет меня, Горушка. Да и нет тебе веры. Но я всё понимаю, но и ты не забывай, что я сказал! Ведь твоя ценность не настолько уж высока, как бы ты там себе не напридумывал. Ты лишь подчинённый мне дух! Верный пёс на службе у мага. А знаешь, что делают с непослушными «пёсиками»? — моя улыбка вмиг приобрела хищные нотки.
— Да, я дух и в перспективе могу стать духом предка. Такими темпами я довольно быстро возвышусь до старшего духа. Но я всё так же остаюсь верным сыном гольмерского рода и никто не заберёт у меня честь. — пафосно продолжил шаман, на что я тут же красноречиво фыркнул, знаю я его честь, кинет при первом же удобном случае, но такова его натура. — И я не твой верный пёс, а лишь вынужденный «вассал». — тактично обошёл он слово «раб». — Поэтому не смей считать меня своей собственностью! — высокомерно огрызнулся одержимый.