— Кушайте. Не обляпайтесь. — Новый щелчок, и снова ускоряюсь, пытаясь подняться куда-нибудь выше и желательно вбок, а там и сбросить хвост можно, ибо чем дольше они плетутся у меня позади, тем щедрее я соберу кровавую дань, но это уже мелочи и технические детали.
Очередной цикл перезарядки и пальбы. Замечаю долбанные одуванчики, что летят за мной следом. Медоед опасно щёлкает, давая понять, что пришло время кормить «зверя». Секундная заминка, и меня что-то сносит, выбивая из лёгких весь дух. Какого? Быстро подняв очи, вижу огромного белого медведя, в глазах которого опасно сверкает искра осмысленности.
— Неважу млять шаманов… — На фоне всё так же парят «одуванчик» и, казалось бы, что весь мир замер в ожидании этой битвы.
Но это было не так. Медведь ревел. Нелюди бесновались чуть ниже по улице. А древние духи стихий жадно шептали всем желающим свои обещания силы, величия или власти, нужно всего-то принять их в себя и стать одержимым. Мелочь? Не правда ли? И во всей этой какофонии я даже не слышал стук собственного сердца, что билось бы на пределе всех возможных и не очень сил. Неслышно рычу, упадабляясь стоящему рядом зверю. Резко сближаюсь и наношу мощный удар ладонями, усиленными магией, по ушам медведя. Прыжок назад. Отмечаю лёгкую дезориентацию. Уклоняюсь и уже бью по глазам. Пальцы чувствуют что-то тёплое. Уши заложены, так что я не слышу, как он рычит в агонии. Вновь уклоняюсь, и шаманское отродье само прыгает вниз.
Ну что за тупое создание? И они называют их элитой? На каком же уровне их общество? Хотя какое общество, такие и элиты, так что удивляться здесь нечему. Возможно, они и правда лучшие из всей этой нелюди. Но вот для меня они уже недостаточно хороши. Спокойно отвечаю, что ко мне ловко прыгают очередные коты, что воспользовались моей заминкой с медведем и уже активно сокращают расстояние между нами. Мгновение — и вытаскиваю гранату. Активирую её и ровно две секунды держу в руке, а затем отпускаю и скрываюсь в здании. Беззвучный взрыв — и дом слегка покосился. Значит, вакуумная граната сработала как надо.
Перезарядка и пара секунд перекура. Затаившись за одним из уцелевших шкафов, слышу тяжёлое дыхание. Рывок на себя — и ломаю какому-то синекожему шею в одно движение. Быстро осушаю его тело от всей жидкости и формирую из неё простейшие копья, что тут же хаотично устремляются вниз. Слыша музыку боли своих оппонентов, задумчиво киваю и, аккуратно положив уже иссушенную мумию на пол, спокойно ломаю ближайшую стену телекинезом, а затем ещё одну и ещё, и ускоряюсь. Зачем окно или дверь, когда у тебя есть «кувалда» и ты можешь зайти и выйти, где душеньке угодно? Хмыкнув, пробиваю последнюю стену и прыгаю вниз, скользя на каком-то куске несущей плиты.
Дом за моей спиной неспешно складывался гармошкой, но мне было плевать. Не успел я коснуться земли, как здание всё же сложилось, и меня накрыло волной пыли и «цунами» из различного мусора. Телекинетический щит стойно принял на себя весь возможный урон. Отряхнувшись, я продолжил свой путь, переходя на бег рысцой.
Мёртвый город начал как-то уж неожиданно быстро «оживать». И как же мне знакомо это чувство. Словно оказался «дома», чесслово. Не хватает фанатиков и пары десятков наёмников, и будет один в один. А ведь если подумать, то все мёртвые города похожи, имеют свой шарм, обаяние, но чертовски похожи. Одинаковые улочки, давно сгнившие остовы машин, людей и домов. Кладбище. Пожалуй, вот что их и объединяет. Только вот смерть — это ни разу не красиво. Но тогда почему эта разруха имеет своё обаяние? Возможно, я живу в ней слишком долго, и даже иномирная хтонь может стать чем-то родным, если ты вырос с ней, привык и успел привязаться. Она станет частью тебя. И в конечном итоге все мы хотим сбежать, а спустя миг уже и вернуться. Ибо даже хтонь может быть домом. Это ли и определяет всех нас? Где родился, там и пригодился? Сложный вопрос.
С другой стороны, где тебя закопают, там и будет твой дом. Цинично? Пожалуй, но тебе уже будет всё равно. Так что какая разница? В траве, земле или же пеплом по ветру? Я бы не прочь стать пеплом и красиво развеяться, главное — не чертовыми одуванчиками! Стоп, я же говорил, что в смерти нет красоты? Хотя это посмертие, так что мне будет всё равно. Но красиво же! Согласитесь? Замечаю какого-то человека в шкурах с горящими магией глазами, что при виде меня тут же понёсся навстречу, но дробовик в моих руках тут же ответил «радостным» залпом и, лишившись своей «бестолковки», кто бы он ни был, бесславно пал.