Время пролетело незаметно, словно капля воды, исчезающая в безбрежном океане. Мы были так поглощены друг другом, что не замечали, как проходит время. Мы бродили по запутанным коридорам склепа, украшенным готическими элементами. Каждый наш шаг, каждое прикосновение, каждый шёпот делали эту атмосферу ещё более волнующей.
Наконец, мы добрались до самого нижнего уровня склепа. Холодный воздух, пропитанный сыростью и плесенью, ударил нам в лицо. Стены, выложенные серым камнем, были покрыты тёмными пятнами влаги. В глубине склепа мы увидели мраморный саркофаг, окружённый потускневшими скульптурами ангелов с опущенными крыльями. Свет фонаря дрожал и метался, отбрасывая длинные причудливые тени, которые танцевали на стенах.
Воздух стал гуще, давящим. Мы, остановившись у саркофага, невольно замерли, с нескрываемым трепетом вглядываясь в мраморную гробницу. На ее поверхности была выгравирована странная символика, которая казалась нам знакомой, но в то же время непонятной. В склепе слышался странный шум, похожий на шепот, но невозможно было определить, откуда он шел.
— Спасибо за компанию. — Она улыбнулась и нежно поцеловала меня в щёчку, уважая мой выбор, и спустя пару минут грациозно устроилась в саркофаге. — Увидимся когда-нибудь потом. Возможно. — И подмигнула мне, начав закрывать за собой крышку.
Ее слова, пропитанные нежностью и легкой грустью, словно проникли в самую глубину моей души.
— И спасибо, что скрасил мою вечность, — прошептала она, еще раз нежно поцеловав меня в щеку. Ее губы были холодными, как мрамор, но в этом холоде чувствовалась нежная теплота прощания. Ее глаза, сияющие тайной и мудростью, смотрели на меня с пониманием, не требуя ответов и не упрекая за мой выбор.
Она грациозно устроилась в саркофаге, словно изначально была создана для него. Ее тело гармонично сливалось с мраморной поверхностью, похожее на изящную скульптуру. Ее пальцы нежно пробежались по узору на крышке саркофага, словно прощаясь с этим миром. Она подмигнула мне, и её глаза наполнились нежностью. Затем она закрыла крышку саркофага. В склепе воцарилась глубокая тишина, нарушаемая лишь нашим дыханием.
Я стоял в одиночестве среди холодных стен склепа. В душе моей образовалась пустота и боль, словно в ней разверзлась глубокая пропасть. Она ушла, и я остался один в этом безжизненном и холодном мире, который она делала полным жизни и тепла, пусть и лишь на этот вечер. Но в глубине души я испытывал и тихую радость за неё. Она обрела покой, которого заслуживала. И я верил, что однажды мы снова встретимся, в другое время и в другом месте, где нас будет ждать новая история.
За окном, словно нехотя пробуждаясь от вечного сна, медленно поднимался рассвет. Небо окрашивалось в нежные пастельные тона: розовый, персиковый, лиловый. Солнце, ещё не показавшись из-за горизонта, уже озаряло мир таинственным светом, словно предвестник чего-то нового и неизведанного.
В этом нежном свете мир преображался. Роса на траве сияла, словно алмазные капли. Деревья на краю леса отбрасывали длинные причудливые тени, словно призраки прошлого. Воздух был прохладным и свежим, наполненным ароматами влажной земли и молодой травы. В тишине утреннего мира слышался чей-то вой. Это было глубокое, пронзительное звучание, которое словно пробирало до костей. Это был вой дикого зверя, который ознаменовал начало нового дня. В этом звуке было что-то пугающее, но в то же время завораживающее. Это был голос природы, голос жизни, голос перемен.
И неважно, что мы находимся в самом центре Праги.
Я аккуратно закрыл за собой тяжёлую дубовую дверь склепа и глубоко вдохнул свежий утренний воздух. Мои лёгкие словно пришли в движение, и я почувствовал приятное ощущение. Оглядевшись вокруг, я с удовольствием наблюдал за красотой нового дня. Небо уже было ярко алым, а солнце медленно поднималось над горизонтом, как огромный огненный шар.
Но моя радость была недолгой. Из глубины города, словно из тумана, появилась огромная фигура. Это был оборотень, его лохматая шерсть была длиннее и гуще, чем у любого зверя, которого я когда-либо видел. Её оттенок менялся от тёмно-серого до чёрного, словно отражая тьму города. Его тело было мощным и мускулистым, а когти на лапах блестели в утреннем свете, словно полированные стальные лезвия. Но больше всего меня поразили его глаза. Они были янтарными, словно два горящих угля, полных жажды, голода и неумолимой злости. В них не было ни капли сострадания или сочувствия, только бесконечная жажда уничтожить всё на своём пути.
Он двигался стремительно, словно тень. В его движениях была невероятная сила и грация. Они были плавными и точными, как у хищника, готового к атаке. Я понимал, что у меня нет выбора, кроме как вступить в схватку. Быстрым движением я вынул свой клинок, который был острым, как бритва, и холодным как лёд. В его отражении я увидел свои глаза, полные решимости. Я улыбнулся, чувствуя, что готов к смертельной схватке.