Выцеливая снайпера, я продвигался по дворам, словно незримая тень. Стараясь держаться в тени разрушенных зданий, я использовал каждый выступ и каждую щель, чтобы спрятаться от вражеского огня. Но то и дело слышал выстрелы, которые уверенно следовали за мной. Они были как призраки, преследующие меня по пятам. В моем сердце уже не было страха. Я знал, что снайпер охотится на меня, и я был готов встретить его лицом к лицу. Я ощущал адреналин, который прокачивал мои жилы, и я был готов убить.
Опознав точку стрелка, я ускорился. Я бежал по развалинам, перепрыгивая через обломки кирпича и бетона. В моей голове звучала только одна мысль: «Достичь крыши».
И я достиг ее. Я выбил с пинка хлипкую дверь на полуразрушенной хрущевке, которая еще сохранила несколько этажей. Передо мной открылся вид на разрушенный город. А на крыше соседнего здания я увидел снайперскую двойку, которая «охотилась» на меня с помощью дедовской винтовки Мосина.
Быстро поднял РПК-16 и прицелился. В моих руках оружие было легким и послушным. Я увидел их лица в прицеле — искаженные злостью и жаждой крови. Я не раздумывал. Я нажал на спусковой крючок.
Скупая очередь из РПК-16 пронеслась по крыше практически в упор. Снайперы вздрогнули от ударной волны и упали на крышу, застывшие в смертельно нелепой позе.
Опустил оружие и огляделся вокруг. Но как-то чувствовал в себе смесь отвращения и при этом одновременное удовлетворение. Я убил их, но не испытывал никакой радости. Я просто делал то, что должен был делать, чтобы выжить. Вновь ощутил холод и влажность в своих костях. Но в моей душе было тепло. Ибо я выжил. Одержал победу. Пусть и такой ценой!
Неспешный обыск тел снайперской двойки принёс мне несколько ценных трофеев. Я перевернул их тела. У одного из них я нашел три армейских пайка, еще не вскрытые. Я потрогал их, ощущая грубую упаковку, и в моей душе затеплилась надежда. Еда в этом мире — это всегда прекрасно.
Рядом с пайками лежал десяток протеиновых батончиков. Они были в плотной упаковке, и я понял, что они еще не испортились. Я улыбнулся, словно в этом безумном мире я мог позволить себе улыбаться, пусть и чертовски мало. В этом мире я стал волком, который вынужден охотиться, чтобы выжить.
В рюкзаке другого снайпера я нашел почти сотню патронов для своего пистолета. Молча убрал их в свой сидор и почувствовал, как в моей душе зарождается уверенность. Оружие — это тоже всегда хорошо.
И, конечно же, я не мог пройти мимо самого главного трофея — дедовской винтовки Мосина. Она была в хорошем состоянии, и я сразу же почувствовал её вес в своих руках. В кобуре лежало полсотни патронов под нее. Я осмотрел оптический прицел. Он был поврежден очередью из РПК-16. Стекло было растрескано, и использовать его по прямому назначению будет сложно.
Я положил винтовку на плечо, ощущая ее тяжесть и холод. Она была неуклюжей, но в то же время знакомой, и я чувствовал в ней некую уверенность. Огляделся вокруг, оценивая ситуацию.
Вдали, на горизонте, горело очередное здание. Оранжевые языки пламени танцевали на ветру, поднимая в небо густые клубы черного дыма. Я понял, что это еще одна схватка за выживание. Видимо, фанатики столкнулись с мародёрами, и кто-то сжёг дом. Но кому сейчас какое дело?
В этом мире все были заняты собственным выживанием. Каждый за себя. И я не был исключением. Я не мог помочь всем. Я мог только заботиться о себе.
Я смотрел на пламя, которое постепенно охватывало всё новое здание. Но я мог только молиться, чтобы оно не перекинулось на соседние здания. Но опять же, это не мои проблемы. Отвернулся от пламени и пошел дальше. В моем сердце не было сострадания и жалости. В этом мире они были лишними чувствами. Здесь жили только сильные. И я старался быть одним из них.
Молча шел по разрушенному городу, ощущая под ногами холодный пепел и разбитый кирпич. Вокруг меня стояли развалины былой жизни. И в этом беспросветном мире я чувствовал себя зверем, который бродит в поисках пищи и убежища.
В одном из заброшенных гаражей я отыскал добротную фуфайку. Она лежала на куче мусора, словно призрак прошлого. Я схватил ее и надел на себя. Она была теплее и удобнее, чем мои лохмотья, которые я сбросил с себя, как ненужный балласт.
В этом же гараже я нашел ножовку по металлу. Она лежала рядом с ящиком с инструментами, и я понял, что она может пригодиться мне. Я взял ножовку и посмотрел на винтовку Мосина. Оптический прицел был поврежден, и использовать ее по прямому назначению будет сложно.
Принял судьбоносное решение переделать ее в обрез. Молча схватился за ножовку и начал пилить ствол. Металл трещал и искрил, и я чувствовал, как в моих жилах течет адреналин. В моем сердце была не только жажда выживания, но и определенный азарт.