Молча пилил ствол, пока не добился нужной длины. Затем принял решение отпилить и приклад. Я знал, что с обрезом будет не так удобно стрелять, но это было лучше, чем ничего. И давало возможность неприятно кого-нибудь удивить в последний раз, да и компактность опять же решает. Вот уцелела бы там оптика, но имеем то, что имеем.
Взял обрез в руки и попробовал прицелиться. Он был тяжелым и неуклюжим, но все же более удобным для стрельбы в упор. Я спрятал обрез за пазуху и вышел из гаража.
Свинцовые тучи неприятно нависли над городом, словно крышка массивного саркофага, готовая опуститься на руины былой жизни. Они крали и так небольшой свет в наших широтах, застилая небо густой пеленой серости. Мир окунулся в сумерки, и все окружающее стало размытым, нечетким, словно в тумане.
Но с другой стороны, видимость стала хуже не только у меня. И это уравнивало шансы в этой безумной игре выживания. Мы играли в русскую рулетку, но всё по чести, чин по чину. Я стоял на крыше очередного разрушенного здания, оглядывая окружающий пейзаж. Город был покрыт пеплом и развалинами. Всюду лежали остовы сгоревших машин, разрушенные дома и тела погибших недавно или давно, никому сейчас не было дела до мёртвого тела.
Ветер проносился над руинами, поднимая пыль и запах гари, и заставляя потрескивать осколки стекла на остатках зданий. Он был холодным и резким, как дыхание смерти. Вдали я увидел группу людей, которые двигались в сторону разрушенного моста. Они были одеты в лохмотья, их лица были закопчены и измучены. Я не мог рассмотреть что-то большее в сумерках, но я знал, что они так же, как и я, ищут еду, убежище и, возможно, надежду.
Я вдохнул холодный воздух, заполненный запахом гари и смерти, и почувствовал, как в моей душе зарождается ожидание. Ожидание схватки, ожидание смерти, ожидание жизни. Но сегодня не время умирать, так что я спокойно укрылся под крышей всё того же здания и, зажавшись в угол, сладко зевнул, дожёвывая перед сном протеиновый батончик. РПК был обнят со всей любовью и трепетом и уложен в максимально удобное положение, пускай какая тварь только попробует подобраться, и скупая очередь из РПК тут же её гостеприимно встретит. Как там говорилось? Заходи, не бойся, выходи, не плачь! Мысленно усмехнувшись, я вновь погружался в сладкую дрёму, ибо жить хорошо, и неважно, как плохо за окном.
Обоняния вновь коснулся аромат, и глупо улыбнулся.
— Я дома. — тихо шепчу одними губами, ощущая чью-то лёгкую ладонь на своей голове, что аккуратно гладит меня, словно котёнка.
Глава 33
Кланы и все что с ними связанно
Солнечный луч, смелый и настойчивый, пробился сквозь шторы, ласково касаясь моего лица. Я попытался зажмуриться, но он, словно игривый щенок, скользил по щеке, заставляя открывать глаза. Взгляд упал на пустую подушку, на которой совсем недавно лежала Даника.
— Милый, — ее голос, легкий, как шепот ветра в листьях, затих у самого моего уха. — Мне пора на совет старейших семей, пока мы готовимся к войне. — она тепло улыбается, смотря мне в глаза.
— Я потяну время, — прошептала Даника, словно боясь нарушить покой этого раннего утра. — А ты просыпайся, кофе уже готов. Рядом материализовался дворецкий Элрик, высокий и статный, как столетний дуб. Его строгий костюм, поблескивающий от утреннего света, был словно броня, скрывающая под собой сердце верного слуги.
— А мне пора, — нежно коснулась Даника моих губ, ее поцелуй был таким же легким, как прикосновение бабочки, но оставлял теплое, тающее чувство. Я хотел ее задержать, попросить остаться, но она уже исчезла, оставив лишь легкий аромат лесной малины и призрачный свет от ее волшебных крыльев.
Я поднялся, чувствуя рассветную прохладу на голой коже. На столике стояла чашка с ароматным кофе, дым от которого рисовал в воздухе странные узоры. Элрик стоял неподвижно, словно изваяние, ожидая моего приказа. Но я понимал, что и у него нет времени на раздумья. Война уже на пороге, и каждый час на счету.
Но нет ничего важнее кофе с утра, эти ритуалы делают нас теми, кто мы есть, а уж когда кофе настолько хорош, то и подавно. Я вдохнул аромат свежего кофе, он был богатым, терпким, с лёгкими нотками карамели и корицы. Этот запах был знаком мне с детства, он напоминал о домашнем уюте, о спокойствии и любви.
Я улыбнулся, делая аккуратный глоток. Приятный жар нежно прошёлся по пищеводу, пробуждая от дрёмы весь организм. Каждая клеточка моего тела отвечала на этот вкус, на этот ритуал. Я чувствовал, как усталость отступает, как мысли становятся яснее, как внутри меня загорается очаг жизненной энергии.