– Что тут случилось у Вас, друзья? В чем дело? Что-то не так с документами? – оживленно и почти весело спросил он, вставая и подходя к ним. Еще одна немая сцена установилась в комнате, и проницательные глаза отряда опять начали выражать недоумение.
– Да что же вы молчите, наконец? Что не так? Вы ведь двадцать седьмая экспедиция, четвертая команда, я ваши фотографии хорошо помню. Угостили бы кофе, что ли?
В этот момент Виктор Матвеевич, самый опытный и бывалый в компании, собрал усилием воли весь свой опыт, и, видимо, придя к какому-то выводу на основании всех этих физиономических упражнений, наконец расслабился, улыбнулся, протянул незнакомцу руку, и как можно более задорно произнес:
– А, старина Хааст! Ну, приветствуем Вас! Как добрались? Извините, мы ждали вас только на следующей неделе, со связью здесь осенью сами знаете как. Вы нас простите, мы тут были в середине одного очень важного разговора.
Елена и Леонард с изумлением посмотрели на Виктора Матвеевича, что прошло незамеченным для незнакомца, так как он в этот момент опять глядел в сторону кухонного стола. Было им, однако, понятно, что у Виктора Матвеевича есть какой-то план, и они также овладели собой.
– Елена Старикова, – произнесла Елена, выступила вперед, выпрямила спину, протянула руку и улыбнулась. – Очень рада познакомиться. Я здесь специалист по отбору перспективных детей среди местного населения. Не хотите кофе?
– Леонард Бунс, директор экспедиции, – произнес Леонард и также поздоровался с незнакомцем, с трудом скрывая свое замешательство.
– Виктор Чагин, лингвист, – в свою очередь сказал Виктор Матвеевич. – Ну, давайте к столу. Ботинки не снимайте, холодно.
Все они вчетвером уселись за столом и разлили по чашкам кофе; Елена достала из холодильника кусок вишневого пирога и положила на блюдце перед Хаастом. Обстановка, казалось, налаживалась; сомнения посетителя рассеялись, а троица старалась изо всех сил не выдать своей озадаченности происходящим.
– Значит, ваше имя Хааст, – почти игриво сказала Елена. – Хааст Хохотааст! – добавила она и все рассмеялись; незнакомец отпил кофе и с удовольствием откусил от пирога.
– Мне ваше имя не сообщали, – добавила Елена.
– Пейте, старина, пейте, кофе у нас волшебный, как в старые времена, турецкий, – сказал Виктор Матвеевич. Он достал сигарету и вопросительно поднял брови, глядя на незнакомца.
– Не откажусь, спасибо, – ответил Хааст, и они вдвоем закурили.
– Мой дедушка был голландцем и меня назвали в его честь. Хааст на старо-фламандском означает тюльпан.
– Интересно, а ведь на многих языках по названиям цветов дают имена девочкам, а про мальчиков я как-то не слышала такого. Что скажет господин лингвист? – обратилась Елена к Виктору Матвеевичу.
– Господин лингвист не знает, – ответил Виктор Матвеевич. – Я узкий специалист. Тюльпан – это красиво. Здесь, к сожалению, они не растут – холодновато.
Так они сидели и как можно более мило говорили всякую чепуху; незнакомец пил кофе и приходил в себя с дороги. К ним заглянул почтальон и бросил на диван пачку свежих газет; Хааст принялся листать одну из них. Наконец, однако, кофе был допит, газеты отодвинуты, и стало ясно, что долго откладывать деловой разговор больше не удастся. Экспедиционеры ждали, что отдохнувший гость первым начнет его, так должно было быть. Он не начинал. Все труднее было троице играть беззаботных болтунов, внутреннее напряжение сковывало их и вязало языки. Особенно тяжело приходилось Леонарду, который с детства был плохим актером и вообще предпочитал говорить все напрямую.
– Да, а мы тут работаем, в этом квартале результаты не очень… – произнесла наконец Елена и сделала паузу.
Уж теперь-то этот человек должен был приступить к делу. Троица сбросила с лиц шутовские маски и напряглась. Но ничего не начиналось. Хааст Хаатааст, исполнительный директор, который обязан был бы сразу же по прибытии решить их дальнейшую судьбу, молчал. Полномочный посланец такого ранга не сидит и не пьет запросто кофе с подчиненными. Должно происходить совсем другое. Но он молчал.
– Да говорите же наконец, черт побери, что это за цирк? – не выдержав, вскрикнул Леонард, и резко вскочил.
– Что же вам сказать? Что случилось? Почему вы кричите? – встревоженно ответил Хааст и растерянно посмотрел на них.
– Знаете, я с дороги как-то все обостренно воспринимаю, – добавил он. – Давайте-ка я пойду отосплюсь и завтра с утра введете меня в курс дел, и начнем вместе работать.
– Начнем работать? Мы начнееем рааботать? – протяжно взвыл Леонард.