— Слышали, мои дорогие, что Ерофейка сгутарил? Отпустим его в Мангазею? — обратился Павел к домочадцам.
— Как ты решишь, батюшка, — высказался Никифор.
Никто в споры с главой семьи не вступал, возражать не собирался. Только Василиса, женщина выдержанная и немногословная, всхлипнула, но слёзы удержала. Поездка Ерофея за Каменный пояс означала долгую разлуку, может быть, она продлится год, а то и два, а Василиса привязана к мужу и детей ему ещё хотела нарожать. Запричитала состарившаяся Аграфена, опечаленная долгой разлукой со старшим сыном.
— Цыц, баба, — прикрикнул на неё Павел. — Я ещё не всё вам сказал. С Ерофеем отправится на промысел Никифор. Так мне угодно. Пусть малый набирается опыта у старшего брата, берёт с него пример.
— Спасибо, батюшка, — поспешил вставить своё слово Никифор. — Низко кланяюсь тебе. Давно мечтал о дальних походах.
— Цыц! — оборвал его отец. — Помалкивай, когда старшие рассуждают. Теперь твоим наставником будет Ерофейка. Слышишь, Никишка? Во всём слушайся старшего брата. Понятно тебе?
— Понятно, батюшка.
Заметно было, что Никифор обрадовался, вырываясь из-под опеки отца, человека с крутым, нелёгким характером, если не сказать деспотичным. А с Ерофеем Никифор ладил, и они никогда не ссорились.
— А ты, Ерофеюшка, держи братца в строгости. Как старший, ты за Никифора в ответе, — наставлял отец, — спуску ему ни в чём не давай. Держи в строгости. Слышишь, Никифор? Слушайся во всём старшего брата.
Отъезд в Великий Устюг отложили до начала навигации. Пока же Ерофей Павлович трудился по хозяйству. Вместе с Никифором накололи поленницу дров, чистой берёзы. Чинили речной дощаник и лодки. А однажды отправились оба на медвежью охоту. Отыскали с помощью собак берлогу, обложили её и выкурили зверя на волю. Молодая медведица, отощавшая за зиму, трусливо пустилась наутёк под лай собак. Охота оказалась неудачной. Зато настреляли куропаток. В ближайшем лесу попался и огромный старый глухарь.
Сухона вскрылась в конце марта. Сперва ледяной покров стал покрываться трещинами и лужицами. Потом стал ломаться и дробиться. Куски льда с треском громоздились один на другой, образуя завалы и заторы. Потом под напором течения они рассыпались, и вся ледяная масса устремилась вниз по течению. Позже вскрылись малые притоки, стиснутые лесными опушками. Ещё долго по Сухоне плыли куски льда и ледяное крошево. К середине апреля река полностью очистилась ото льда.
Ерофей с Никифором опробовали дощаник. Спустили его на воду. Обнаружили небольшую течь в носовой части и законопатили её просмолённой паклей.
Павел Хабаров сам объявил сыновьям:
— Засиделись. Пора и честь знать. Отправляйтесь-ка в дорогу.
Ерофей Павлович воспользовавшись тем, что отец был в хорошем настроении и выглядел покладистым, выпросил у него в спутники Доната.
— Не скрою, жалко с Донаткой расставаться, — посетовал Хабаров-старший, — трудолюбив он, усерден. Привык я к нему. Но коли он так тебе люб, забирай. Найду ему замену среди голытьбы.
— Спасибо, отец.
Небольшой дощаник загрузили всяким провиантом, зимней одеждой, которая наверняка понадобится в холодном северном крае. Отец напоследок расцеловал сыновей и снабдил Ерофея деньгами. Не велики были те деньги, но всё же и они — подспорье.
Вслед за отцом мать обняла и поцеловала обоих сыновей, по очереди перекрестила. Василиса сдержанно прильнула к мужу, сквозь слёзы прошептала:
— Береги себя, Ерофеюшка. Я ведь опять понесла. Возрадуйся, соколик мой, будет у нас снова младенчик.
— Коли понесла, возрадуемся оба, — прошептал Ерофей, обнимая и прижимая к себе Василису.
Прежде чем отпустить сыновей, Павел Хабаров сказал им как бы между прочим:
— Вот закончим весенний сев, возделаем огород переберёмся всей семьёй в Великий Устюг, а в здешней усадьбе оставим пару работников, чтоб за хозяйством присматривали, за огородом ухаживали, грядки пропалывали.
— А что, батюшка, со скотиной поделаешь? — спросил у отца Никифор.
— Не слишком велико наше стадо. Заберём его с собой в город, — ответил отец. — Воевода пообещал дать большой луг на берегу Сухоны и землю под огород. Проживём, за нас не беспокойтесь.
Ещё раз обнялись. Братья выслушали добрые отцовские пожелания. Донат поднял парус на мачте. Дощаник тронулся вниз по течению. Ребятишки, младшие братья и сёстры Ерофея и Никифора, бежали вдоль берега реки с возгласами и махали руками удаляющемуся судёнышку.
Прибыв в Великий Устюг, Ерофей Павлович добился в приказной избе грамоты на право выезда за Каменный пояс с промысловыми целями. Не обошлось без подарков приказчикам. В грамоте было записано, вольный земледелец Хабаров Ерофей Павлов отправляется на промысел пушного зверя и с ним брат Никифор и ещё пятеро людишек, нанятых оным Ерофеем Хабаровым в помощь». Имена этих пятерых не упоминались. Пока в наличии был только один Донат, ещё четверых Ерофей намеревался нанять в Тобольске. Брата Ерофей везде представлял как своего помощника.