Ерофей Павлович решил посодействовать племянникам в переезде в Сибирь и направился к воеводе. Воевода принял его уважительно — имя Хабарова было известно в Великом Устюге с доброй стороны, — однако не отважился принять скорое решение об отправке племянников Ерофея Павловича в Сибирь и поручил подьячему:
— Проверь насчёт обоих братьев... не были ли оба в розыске, в собственности землевладельца.
— Помилуй, воевода... Потомки вольных поморов по отцу, а бабка по матери была зырянка, — возразил Хабаров. — Поверь мне. Могу подтвердить это крестным целованием.
— Верю, конечно, тебе. Но проверка делу не помешает. Ты уж не обижайся.
После проверки устюжский воевода всё же отпустил племянников Хабарова, не найдя никаких причин, чтобы помешать их отъезду в Сибирь, и распорядился, чтобы подьячий выписал им путевые листы.
Тем временем возчики, доставившие Хабарова и его спутников из Вологды в Великий Устюг, стали настойчиво требовать, чтобы он отпустил их обратно. Ерофей Павлович успокоил их с помощью небольшой денежной подачки.
— Довезёте нас до Соли Вычегодской и можете отправляться на все четыре стороны, — сказал он возчикам.
Когда приближались к Соли Вычегодской, март уже был в разгаре. Снега начинали таять. Кое-где на поверхности ледяного покрова реки образовывались полыньи, которые по ночам затягивались тонким ледком.
Хабаров с племянниками остановился у сестёр покойной жены. Обе они были вдовые. Одна овдовела недавно, оставшись с кучей уже взрослых детей. Два её сына трудились на солеварнях у Строгановых, а дочери повыходили замуж. Вторая Василисина сестра рано овдовела и осталась бездетной. Вторично замуж она так и не вышла.
Ерофей Павлович сказал обеим золовкам:
— Поживу с племянниками у вас, покуда Вычегда не очистится ото льда, а спутники мои останутся у своих. Не считайте нас за дармоедов. Потрудимся на вас.
— Не печалься, батюшка. Ты — наш гость.
— Гость-то гость. А хочу, чтоб наше гостевание в вашем доме добрую память оставило. Вижу, у вас поленница неколотых дров. Переколем все. Небось и припасов у вас маловато. Я ведь хваткий рыболов. Проделаем прорубь и наловим вам всякой рыбёшки. Ещё вижу у вас плетень повалился. Починим непременно.
Уговорить кого-либо из родственников отправиться с ними в Сибирь Хабаров не сумел. Зато у двух его спутников нашлись родные, проживающие в Соли Вычегодской, которые выразили готовность ехать в Сибирь.
Полностью очистилась ото льда Вычегда только в середине апреля. Тогда же отправился в Тобольск купеческий караван на дощаниках. Купец согласился взять Хабарова и его спутников при условии, что те будут подменять гребцов и потрудятся на волоках.
Этот путь Ерофей Павлович проходил не впервой. Мелководье речных верховий и бревенчатые настилы волоков, ведущие из одной речки к другой, были ему знакомы. За лето он добрался со своими спутниками до Тобольска.
Первый, кого встретил Хабаров в Тобольске, был сын боярский Давыд Бурцев.
— Прознал, что ты прибыл в столицу сибирскую, вот и решил проведать тебя, Ерофей Павлович, — приветствовал Бурцев Хабарова.
— Тронут зело. Небось интересует, с чем приехал из Первопрестольной. Не могу ничем похвастать, — отозвался Ерофей Павлович.
— Не добился назначения на Амур?
— Не добился.
— Сочувствую. Что намерен дальше поделывать?
— Пока возвращаюсь к себе на Киренгу. А сейчас хотел бы навестить воеводу Петра Ивановича. Хотелось бы поделиться с ним своими невзгодами.
— Увы... Воевода серьёзно болен. Не встаёт с постели. Болезненный он человек и к тому же работящий. Переутомился. Но я всё же доложу ему о твоём прибытии. Меня он к себе допускает.
— Доложи воеводе, коли это не повредит его здоровью.
Годунов, несмотря на своё болезненное состояние, пожелал видеть Хабарова. Воевода полулежал на широком ложе, устроенном в его рабочем кабинете, рядом на табурете стоял жбан клюквенного кваса. Больной испытывал жажду и часто прикладывался к жбану.
— Видишь, Ерофей, нездоровится мне. Совсем сдал под старость, — такими словами встретил Годунов Хабарова.