За Несвижем, на дороге к Минску, это соединение произошло.
4 ноября 1812 года Минск был отбит русскими войсками авангарда армии Чичагова. Наши гусары, казаки, егеря на плечах отступающего противника ворвались в город.
В панике неприятель не успел уничтожить огромные запасы хлеба, свинца, пороха, приготовленные для бегущей из сожженной Москвы наполеоновской армии.
Отсюда авангард Дунайской армии, который вел генерал от кавалерии К. О. де Ламберт, быстро, делая по 30 верст в сутки, двинулся к Борисову.
Стремительный марш, первые пленные, брошенные поспешно отступающим врагом пушки, фуры, экипажи, трупы убитых, оставленные противником раненые — все это говорило каждому ополченцу о предстоящих боях. Об этом марше, направленном на решительную встречу с врагом, скупо отмечено в донесении генерала, в отряд которого входили одесские ополченцы: «… для безопасности дорог и открытия неприятеля следует по правой стороне эскадрон коллежского асессора Сдаржинского».
И 9 ноября на рассвете, наконец, произошло это «открытие».
Ночью Виктор Петрович вызвал Кондрата к командующему авангардом. При неровном свете чадящего бивуачного костра они увидели полного, круглолицего, похожего на ленивого кота, генерала, окруженного офицерами. Взглянув на Кондрата, генерал ткнул указательным пальцем в лежащую на барабане карту.
— Ты, говорят, понимайт карта. Так смотри, — сказал Ламберт с сильным французским акцентом. — Ну, смотри карашенько… Карашенько…
Кондрат склонился над раскрашенным картоном. В неровных отсветах пламени он увидел изображенный клочковатым ромбом контур города, полуокруженного голубой лентой реки. Стоящий поодаль длинношеий узкоплечий офицер в черном мундире инженерных войск важно пояснил пискливым голосом:
— Сей ромб на карте и есть сам город Борисов. А голубая линия — река Березина. Она и составляет границу Борисова. А переправа к нему — мост-плотина. На болотистой речке сей мост защищает два редута, соединенных между собою вот здесь ретраншементом. Обширные леса вокруг охватывают, смотрите, весь этот тет-де-пон,[104] что как бы прикрывает, изволите сами видеть, переправу с Запада. Я предмостные укрепления эти возводил по приказу его императорского величества в предвидении этой войны. Они должны были защищать на правом берегу переправу, то есть плотину со стороны Запада. — Офицер, словно поперхнувшись, замолчал, горестно вздохнул. Он обвел темными блестящими глазами толпящихся вокруг него военных людей и, набрав воздуха, продолжал.
— Увы! Увы! Господь всемогущий допустил, чтобы еще летом сего года маршал Даву[105] занял Борисов, обойдя своим корпусом мой еще не совсем законченный тет-де-пон. По полученным нами данным, французы, считая, что укрепления прикрывают переправу с запада, не придали никакого значения тет-де-пону и даже частично скрыли его. Ныне его защищают части дивизии генерала Домбровского — всего около пяти тысяч человек…
— Поэтому надобно, не теряя минуты, пока неприятель находится в объятиях морфея, произвести атак, — густым баском перебил офицера Ламберт. Генерал дотронулся рукой до плеча, склонившегося над картой Кондрата. — Ты. братец, понимайт?
— Так точно, ваше превосходительство, — вытянулся во фрунт Хурделицын.
— Отлишно! Пойдемт…
«Открытие»
Раздвигая ветки молодого березняка, генерал де Ламберт и Кондрат вышли на край лесной опушки Отсюда сквозь редкие клочья тумана поблескивало черное зеркало реки, освещенное бивуачными огнями наполеоновских войск. Недалеко пылал костер ближайшего неприятельского поста.
— Твой задача, братец, со своими охотниками захватить их без шума, — кивнул де Ламберт в сторону поста. — Без шум, — он приложил палец к губам.
Хурделицын понимающе кивнул, и через несколько минут он вместе с Иванко уже полз к неприятельскому костру.
Иванко невольно подивился пластунской сноровке своего батьки, который сразу обогнал его. Кондрат полз, плотно прижимаясь к земле так, словно по воде плыл, — бесшумно и быстро. Он легко преодолевал неровности местности — большие камни. Полз, переваливаясь с боку на бок, иногда останавливаясь, поджидая отставшего сына.