Зар-тул взглянул на огромную, опухшую морду Ктулху и снова вскрикнул, когда взгляд ужасающих глаз упал на его скорченную фигуру и они вспыхнули жутким огнем!
Король разбойников на мгновение окаменел от страха, но времени этого было достаточно, чтобы образ чудовища на пороге открытых дверей навсегда врезался в его память. Однако он все же нашел в себе силы повернуться и убежать. Мчась вслепую через черные холмы, он выскочил на берег и каким-то образом сумел добраться до корабля. Хотя он был один и все еще дрожал от ужаса, ему удалось оттолкнуться от берега. Перед его мысленным взором продолжал стоять жуткий образ Ктулху.
Из зеленоватой мясистой головы вырастали щупальца, словно смертоносные лепестки, окружающие чашечку чудовищной орхидеи; покрытое чешуей огромное бесформенное тело на коротких ногах с мощными когтями; длинные узкие крылья, совершенно нелепые, ибо казалось невозможным, чтобы какие-либо крылья могли поднять столь огромную тушу; и еще глаза! Никогда прежде Зар-тул не видел подобных глаз, излучавших столь сильное, почти осязаемое зло, как глаза Ктулху!
Но Ктулху еще не покончил с Зар-тулом, поскольку, когда король разбойников сражался как безумный с парусами своего корабля, чудовище преодолело невысокие холмы и добралось до самого берега. Увидев на фоне рассветного неба гору, которая на самом деле была стоявшим на берегу чудовищем, Зар-тул обезумел от страха. Он метался от борта к борту, бормоча какие-то жалобные молитвы, и едва не свалился в море. Да, даже Зар-тул, с губ которого никогда прежде не срывалось никаких молитв, молился теперь неким добродетельным богам. И, похоже, боги эти, если они вообще существовали, его услышали.
С ревом и грохотом последовало последнее сотрясение земли, которое спасло ему жизнь, поскольку остров раскололся надвое; огромный Арльех распался на куски и затонул. С пронзительным воплем ярости и отчаяния, который Зар-тул слышал не только ушами, но и разумом, Ктулху вместе со всем островом и своим домом погрузился в пенящиеся волны океана.
Разразилась буря, столь страшная, что могла бы сопровождать конец света. Вокруг завывал ветер, и огромные как горы волны перекатывались через палубу корабля Зар-тула; два дня его швыряло по палубе серьезно поврежденного «Красного огня», прежде чем могучий шторм наконец стих.
В конце концов истощенного бывшего Разбойника из Разбойников нашли в море неподалеку от побережья Тим’хдры; затем его доставили в трюме корабля богатого купца в город Клюн, столицу Тим’хдры, и высадили там на набережной.
Его столкнули на берег длинными веслами, спотыкающегося, ослабевшего и вопящего от страха, ибо он смотрел в глаза Ктулху! Веслами воспользовались из-за его внешности, поскольку теперь Зар-тул в самом деле превратился в нечто такое, за что в менее терпимых частях этой древней страны могли бы сжечь живьем. Но жители Клюна были людьми миролюбивыми; его не сожгли, лишь опустили в корзине в глубокую яму, освещенную факелами, и кормили хлебом и водой, давая спокойно дожить до конца своих дней. А когда он немного поправился, к нему пришли ученые и врачи, чтобы поговорить о его странной болезни, вид которой вызывал у них немалую тревогу.
Я, Тех Атхт, был среди них, и таким образом узнал его историю. И я знаю, что она правдива, ибо в течение многих лет часто слышал об отвратительном Ктулху, который явился со звезд, когда мир еще пребывал в младенческом состоянии. Есть многие легенды, и по одной из них, когда придет время и звезды займут соответствующее положение, Ктулху снова появится из своего дома на Арльехе, а мир содрогнется при звуке его шагов и погрузится в безумие.
Я записал этот рассказ для тех, кто еще не родился, как предупреждение: оставьте это существо в покое, ибо тот, кто спит глубоким сном, вовсе не мертв, и, возможно, когда-нибудь подводные течения навсегда сотрут с затопленного Арльеха метку иного мира — свидетельство присутствия Ктулху, отвратительный сородич которого жил в жреце по имени Хат Вем и перенесся на нескольких людей Зар-тула. Но сам Ктулху все еще жив и ждет тех, кто его освободит. Я знаю, что это так. В снах… я сам слышу его зов!
А когда ночью приходят подобные сны, отравляя сладкие объятия Шуш, я с дрожью просыпаюсь и хожу по хрустальным полам моих комнат над заливом Клюн, пока Хтон не освободит солнце из сетей, чтобы оно снова могло взойти. Я до сих пор вижу Зар-тула таким, каким видел его в последний раз в его подземной темнице, в мерцающем свете факелов — колышущееся грибообразное существо, которое двигалось не по собственной воле, но управляемое поселившимся в его теле паразитом…