Из штаба пришли военные и начали разбирать этот случай. Я объяснил, что если мы берем на фронте в плен раненых немцев, то почему лейтенант пытается застрелить подростка, ведь он ранен и находится в плену. Выслушав мое возмущение, командование признало действия лейтенанта незаконными и арестовало его на 15 суток. Потом я приехал в районный центр Чеберлой. Там первым секретарем работал Халим Рашидов.
Когда я был у него, следом в его кабинет зашли два человека в штатском. Это были Колесников — зав. наркома внутренних дел ЧИАССР, полковник, и Серов. Серов начал высказывать Рашидову, что между местечком Денидук и с. Нижалой идет «война». Бои ведут отряды Советской Армии с немецким десантом и с повстанцами-чеченцами. Я удивился этому, так как только что прибыл оттуда. Я ответил им, что там никакой войны не было, а в перестрелке с тремя членами банды Шаипова ранен мальчик. Колесников и Серов докладывали начальству, что с обеих сторон имеются большие потери. После этого, Нарком внутренних дел Дроздов и первый секретарь Чечено-Ингушского обкома КПСС Иванов подписали и дали информацию в Москву о том, что они легализовали и уничтожили 5000 бандитов — чеченцев и ингушей, а Л. П. Берия передал в центр, что в течении пяти дней идут ожесточенные бои с чеченскими бандитами.
Это делалось с целью создать видимость тяжелой обстановки в регионе. В то время по грубо завышенным данным НКВД в бандах, находилось всего 335 человек. Откуда они взяли данные о 5 тысячах бандитах, неизвестно. Ведь я был свидетелем всего этого.
Когда меня после допрашивали в Москве по делу Берия, я говорил о фальсификации им сведений о наличии бандитов в Чечне. Это было сфабриковано с целью опорочить весь народ в целом.
Вопрос: Скажите, Мальсагов, в чем выражалась деятельность банд Исраилова, Анзорова и Шаипова? Какие действия они предпринимали против Советской власти?
Ответ: Банды совершали набеги на колхозные имущества, угоняли скот, грабили людей. Хасан Исраилов называл себя генеральным секретарем национально-социалистической партии гитлеровцев. Он был адвокатом, грамотным человеком, но в то же время большим авантюристом.
Вопрос: Скажите, Мальсагов, Вы где-нибудь говорили после о факте уничтожения чеченцев в Хайбахе, писали ли об этом, обращались ли к кому-нибудь с заявлением о привлечении к ответственности виновных лиц в уничтожении людей?
Ответ: В январе 1945 г. я написал о произволе советских воинов в Хайбахе и Малхесты Сталину. В конце февраля меня за это уволили с работы и предупредили, что если я напишу об этом, то попрощаюсь с жизнью.
В 1953 г., после ареста Берия, я написал в Москву об этом случае. Через три недели меня вызвали в (Москву и допрашивали. Я давал конкретные показания, как и Вам сейчас, о геноциде чеченского народа в Хайбахе, Малхесты и в других селах Чечни. В ходе допросов по делу Берия говорил, что были также расстреляны председатель Галанчожского райисполкома Бугаев и шесть ответственных работников-чеченцев в с. Пешхой. Это случилось, когда они шли на соединение со своими родственниками. Во время записи моих показаний по делу Берия, я обратил внимание на то, что следователи не хотят изобличать в совершенном преступлении Серова и Круглова. В отношении преступников — Гвешиани, Берия и других — показания записывали тщательно и охотно.
В Москве я находился более трех недель. Когда шло предварительное расследование, на судебном процессе по делу Берия я не был, хотя был вызван в Москву. Почему-то меня на судебное заседание не вызывали и не допрашивали. Мои показания и весь материал по эпизоду Хайбахского преступления имеются в уголовном деле по обвинению Берия Л. П.
Впоследствии, когда по моим заявлениям из Москвы приезжала комиссия во главе с заведующим отдела административных органов Тикуновым, весь материал по Хайбаху находился у него со всеми моими заявлениями, письмами и жалобами. Тикунов приезжал в Казахстан, где я жил, это было после моей встречи с Н. С. Хрущевым.
С Хрущевым я встретился в июле 1966 г., когда он приехал в Алма-Ату. Хрущев проводил совещание партактива в оперном театре. Я участвовал в работе этого совещания. Мне представилась возможность лично вручить ему заявление о варварском истреблении чеченцев в Хайбахе, Малхесты и других селах.