-- ...приговаривается к лишению всех прав на трое суток. Сдайте свой хайфон, мистер Смит. Обратно сможете получить аппарат в понедельник, в ближайшем полицейском участке. При условии, что не будете нарушать закон.
Сопротивляться бесполезно. Джон всхлипнул и дрожащей рукой полез в свой карман за хайфоном.
Все, представление закончилось. Кто успел, заснял весь адский спектакль полностью. Люди быстро расходились. Один парень уже получил свои первые крипты, поэтому, счастливый, пошел к стойке, другие решили выйти на улицу. Безжалостная полиция, забрав хайфон, сразу удалилась. Билл же немного помедлил, привел себя в порядок и уже держал под ручку Монику, собираясь покинуть «простое место».
По лицу Джона катились слезы, когда Моника, эта продажная стерва, еще посмеялась вслед:
-- Теперь ты поймешь, дружок, что значит жизнь без хайфона!
Пошли третьи сутки «лишения всех прав». Джон весь промок под жестоким весенним ливнем, обтрепался до дыр, осунулся и очень хотел есть. Его дорогой плащ отобрали грабители в первый же вечер, когда Смит выбрал неудачное место для ночлега. А шикарный пиджак он сам отдал за похлебку дрянного супа у таких же, как он, бродяг. Джон встретил этих нищих под мостом. Рядом с Кольцевой автодорогой. Именно тут собирались люди, лишенные прав и хайфонов. Бродяги ловили подручными средствами вонючую рыбу и готовили на открытом огне.
В этом месте не ценились ум клерка, знание биржевых курсов и умение вовремя продать или купить нужные «фишки». Здесь требовались реальные практические навыки. Поймать рыбу, развести огонь, приготовить еду. Некоторые мастерили рогатки и охотились на голубей и крыс, другие рыскали около кафе и магазинов в поисках пищевых остатков. Все это было противно и мерзко для образованного Смита. Он брезговал подобными занятиями, а кормить его просто так никто не хотел.
Джон осунулся и сильно отощал. Одна из неопрятных женщин, выглядевшая лет за пятьдесят, хитро усмехнулась и предложила ему жареную крысу в обмен на небольшую сексуальную услугу. Смита чуть не вывернуло наизнанку от подобной перспективы, поэтому он просто отдал свой пиджак. Старуха скинула с себя перелатанную в нескольких местах футболку, тряхнула обвислыми грудями, все еще надеясь на секс. Но Смит отвернулся, и тогда женщина напялила на себя пиджак, добродушно налила тарелку рыбного супа. Жирную крысу, по ее мнению, человек не заслужил.
Джон только принялся кушать этот подозрительный суп, как зажглись фары патрульного авто.
-- Расходитесь! Немедленно! -- кричали стражи порядка. -- Тут нельзя находиться, нельзя разжигать костры! Вы позорите наш город своим существованием.
Несчастные люди, лишенные прав, спешно уходили, растекаясь по близлежащим улицам и перекресткам. А Джон решил все-таки доесть свою, полученную так непросто, тарелку супа.
-- Вы не поняли? -- рявкнул полисмен, и двинул ногой по тарелке. Жестяная плошка взметнулась в воздух, и драгоценная еда выплеснулась на землю.
Смит зарычал и нервно дернулся. Почему он должен терпеть это? Мужчина рефлекторно толкнул полицейского и тот, поскользнувшись на мокрой набережной, упал. Голова не была защищена шлемом, и парень жестко приложился о гранит головой. Вскрикнул и замер. Потекла кровь.
-- Стоять! -- взревел его напарник, но Джон уже понял, что надо не стоять, а бежать.
Смит в три коротких прыжка достиг реки и резко сиганул в темную зловонную воду. Быстрое течение понесло его за металлический мост, за Кольцевую дорогу. Туда, где нет никакой жизни.
Джон яростно барахтался в холодной воде, желая быстрее пристать к берегу. Ему уже было наплевать, что за нападение на полицейского продлят срок «лишения прав». Ему просто не хотелось покидать этот город! Серый, скупой, жестокий и очень дорогой полис, но именно тут можно жить! А за Кольцевой жить невозможно! Только в городе, имея хайфон, можно зарабатывать деньги и тратить их. Только тут можно покупать еду и одежду. Ночевать в мягкой постели. Развлекаться в барах, ходить в кино. А за Кольцевой жизни нет!
Смит не понял и не услышал, как стихли полицейские сирены, погасли дежурные огни. Его окутала полная, неподвластная человеческому разуму, темнота. Джон тонул, захлебываясь водой, ибо ноги сводило судорогой, но, к счастью, течение принесло крепкое бревно, за которое он и уцепился.
К рассвету бывшего клерка прибило к диким зарослям камыша. Смит встал и оглянулся. Полис сверкал в недосягаемой оглушительной дали разноцветными огнями. Манил и жаждал получить его назад, Джона. Но город остался далеко, за несколько километров отсюда. И пути назад уже не было.