– Вам это очень нужно?
Я удивилась – что за дурацкий вопрос? Кто бы стал выплачивать аванс ради пустого развлечения? К сожалению, я могла выразить свое недоумение лишь поднятием бровей. Парень покачал головой.
– Я объясню, в чем дело. Добраться до физических координат вашей подруги можно, только взломав Хайм. А Хайм – особенная система. Я имею в виду – с точки зрения взлома. Залезть туда не удавалось пока никому. Вообще никому.
Мое унылое ответное молчание парень расценил как знак недоверия.
– Дилетанты думают, что всё можно взломать, но это не так, – сказал он. – Легко залезть туда, где нет защиты. А взлом больших защищенных систем построен на том, что там работает много людей. Потому что, где много людей, там всегда бардак. Кто-нибудь да забудет закрыть окно или запереть дверь. Но Хайм – другой случай. Во-первых, он защищен, причем круто. Во-вторых, им управляет один-единственный человек. Понимаете? Один! Такой системой! Можете себе представить?
В его голосе звучало восхищение. Я пожала плечами.
– Короче, взлом Хайма возможен в принципе, но невозможен реально.
Хакер откинулся на спинку стула и уставился на меня, ожидая реакции. Нормальный человек в моем положении пробормотал бы что-нибудь вроде: «Что же делать?», но я была не готова даже к такой тираде. Поэтому я просто взяла со стола свою бумажку и встала, думая лишь о том, как бы не заплакать.
– Куда же вы? – удивился парень. – Подождите.
Есть и другой путь. Садитесь, садитесь…
Я села. Он наклонился к самой столешнице и едва слышно прошептал:
– Я могу дать вам адрес. Его. Самого.
«Его адрес? Чей именно? – пронеслось у меня в голове. – Господа Бога?»
Наверное, моя физиономия выражала такое тотальное непонимание, что хакер снова наклонился и прошелестел еще тише:
– Адрес Программера. Так его все называют, хозяина Хайма… – он выпрямился, оглянулся и произнес нормальным голосом: – Но это будет вам стоить. Дайте ваш листок…
В руке его волшебным образом возник карандаш; парень быстро черкнул что-то и пододвинул бумажку мне. Сумма показалась мне неправдоподобно огромной – настолько, что я изменилась в лице. Чуткий хакер чопорно поджал губы.
– Это еще не так много, – сказал он, помолчав. – Подобной инфой владею во всем мире только я, да и то чисто случайно. Он ведь тоже начинал с хакерства. А потом стал кое в чем помогать полиции. Есть там такой особый отдел компьютерных преступлений. Ну и я как-то… впрочем, неважно. Искал-то я там совсем другое, а по дороге наткнулся на его след. Чисто случайно. Потом-то этот след убрали – может, он сам и убрал. Но я уже подглядел… – парень торжествующе хихикнул. – Вот оно как. Точно как я вам объяснял. Тот, кто работает один, не прокалывается. А стоило ему всего один разочек понадеяться на тупых ментов – и вот пожалуйста… Короче, берете адрес или нет?
Я молчала, пытаясь пристроить в сознании эту огромную сумму, но она просто не влезала туда, как плечи здоровенного амбала – в детскую курточку. Даже если собрать все мои сбережения… даже если продать квартиру и всё, что продастся…
– Ладно, – парень снова притянул к себе бумажку. – Если вы так просите, согласен на скидку. Вот. Но это последняя цена. Я ведь тоже рискую. Он наверняка мстительный, и связи у него, должно быть, такие, что везде достанет… А для вас это единственный вариант, поверьте. Идите к нему, падайте в ноги. Он гений, а гении не все злые. Попадаются и неплохие ребята. Ну так как?
«Есть еще деньги Найта… – подумала я. – С ними, пожалуй, хватит». Обрубленное скидкой число втиснулось наконец в мою черепную коробку; швы затрещали, но сдюжили. При этом, наверно, выдавилось что-то другое, потому что я вдруг увидела себя словно со стороны: толстую растерянную пожилую тетку в молодом двадцатипятилетнем плаще. Вот я роюсь в сумочке; движения замедленны и неточны. Вот я достаю ручку, вот робко тянусь за переходящей, как приз, запиской. Вот начинаю царапать на ней неровные буквы. Ручка не пишет, рвет бумагу; сердобольный парень кидает мне через стол карандаш. Я подбираю карандаш и пишу: «Деньги принесу через неделю. Здесь же, в то же время».
Зато на улице я вдруг ощутила поразительную легкость, не шла, а летела. Еще бы, ведь я только что сбросила с плеч практически всё, чем владела, всё, что так или иначе привязывало меня к этому чужому случайному городу: квартиру, мебель, посуду, вещи, скромный счет в банке. Столько лет наружной жизни – где они, что они? Всё обратилось в пшик! И ради чего? Ради пучка эфемерных надежд. Ради надежд на то, что жуликоватый хакер не обманет, что адрес окажется правильным, а гений добрым, что снаружистка Трай согласится меня выслушать, что я смогу в нужный момент выдавить из себя не просто произносимые, но еще и единственно верные слова. Но как бы много ни набралось допущений, какой бы несбыточной ни выглядела итоговая надежда, она все равно была куда реальней, ощутимей, важней наружной эфемерности, наружных лет, наружной жизни, столь бесповоротно и дешево обратившейся в пшик, в ничто. Разве настоящая реальность может исчезнуть с такой быстротой? Никогда. А коли так, то и жалеть не о чем.