— Точно как сказано, а, — прошамкал старый садовник. — Краше солнца наша хозяйка.
Сорка распорядилась поднести обед прямо в покои леди, но Лира отказалась. Она просидела в карете всю поездку, и теперь хотела побыть на свежем воздухе. Пусть, велела, стол накроют в саду, как в детстве.
— Нам не хватает хозяйской заботы, госпожа, — жаловалась кормилица, когда они обходили поместье. — Милорд так редко бывает дома, а ваша сестра и того реже, нам постоянно не достаёт рук, старик Одар едва справляется с садом. Поглядите как он разросся, это же никуда не годится!
Лира участливо кивала, поглядывая в окна особняка. Неужели сестра даже не выглянет?
— Я слыхала, вы, госпожа, отдыхали с самой королевой? Какая честь! Ах, если бы она родила хоть одного принца…
Поместье и правда выглядело немного запущенным, но зато свежего горного воздуха здесь хватало, и даже солнце не казалось таким жестоким, как в низине. Лира вспоминала свои детские игры под сенью этой вот старенький ивы, аромат осенних яблок, настои, которые Сорка варила из местных слив. Все эти красоты поросли сорной травой, но все ещё не утеряли очарования.
— Госпожа, — отвлекла её Сорка шепотом, — а эта… девица… теперь всегда с вами?
— Альма? — Валирейн оглянулась — ведьма неслышно следовала за ними, по-звериному водя носом. — Да… она заботится обо мне.
— Она и обедать с вами будет? Ее место с другими слугами.
— Нет, — отрезала Лира. Кормилица ухаживала за ней, когда умерла матушка, вырастила её, но Валирейн уже не ребёнок, к тому же она здесь госпожа и Сорке лучше об это не забывать. — Альма не слуга. Она будет обедать со мной.
Женщина недовольно поджала губы, но кивнула:
— Как вы скажете, миледи.
Ветер трепал полы шатра, игрался с ажурной скатертью и длинной бахромой горных цветов, которыми Сорка украсила их стол. Обед был скромный, Лира никогда не ела много. Зайчатина в подливе, немного фруктов. Альма, напротив, ела плотно — леди давалась диву, как в её маленькое тело влезает столько еды. Но хуже всего, что она делала это руками, как дикарка, а на приборы даже взгляд не бросала. Лиру это уже не смущало, она привыкла, но другие — нет, поэтому чаще всего леди все же отсылала ведьму обедать со слугами. К тому же Сорка была права, этикет не вынес бы такого кощунства. Но не здесь. Это её дом, не королевский дворец, не поместье какой-нибудь чужой высокой леди, они здесь не гости, а хозяева, поэтому есть могут как им вздумается и с кем вздумается. Да и наблюдать за тем, с каким лицом Сорка смотрит на Альму, было крайне забавно.
— Это вкусно, — по-свойски заявила ведьма, обращаясь к кормилице, — Но добавь туда пряностей, будет лучше.
Служанка чопорно кивнула, и Лира тихо хихикнула в кулак.
— Насколько я помню, — заметила Сорка, — госпожа Оронца с детства страдала страшными кашлями и плохо переносила специи.
— Те времена забрали боги, забрали, пережевали и выплюнули в небытие. Госпожа теперь здорова, — ведьма подмигнула Лире, и та благодарно улыбнулась в ответ.
Но Сорке, было видно, слова Альмы не понравились, она поглядела на неё подозрительно сузившимися глазами, как когда-то давно глядела на Лиру, если той случалось не слушаться или проказничать.
— Какие такие боги?
— Древние, те, что качали в люльке вашего Отца.
— Госпожа!.. — Служанка осенила себя знаменем Всесоздателя, с ужасом посмотрела на Лиру. — Велите ей не говорить так при нас, это богохульство и ересь!
— Боюсь, Сорка, — Валирейн прижала руки к груди, округлила глаза, — я давно уже одержима ересью.
Альма засмеялась, глядя с каким ужасом женщина снова осенила себя знаменем Отца, и Лира тоже не смогла долго сохранять серьёзное лицо. Их смех разносился ветром, звонкий и низкий, птичий и звериный. Сорка фыркнула и суеверно плюнула через локоть, отбросив всякий этикет.
— Надеюсь, госпожа, это ваше… увлечение скоро пройдёт, как и ваша хворь. Вы уже не ребёнок, пора перестать дурачиться.
— Верно сказано. Она уже не ребёнок. Так и не говори с нею как с проказливым щенком! — Альма щёлкнула острым ногтем по чаше с остатками похлебки, и та звонко откликнулась. — Прояви почтение.
Сорка вся покраснела.
— Уж не тебе, дикарка, мне указывать!
— Значит укажу я, — вмешалась Лира. — Покинь нас, пожалуйста. Я хочу побыть наедине с Альмой. Нам больше ничего не нужно.
Женщина оскорблено поджала губы, так сильно, что морщинки раздробили кожу вокруг рта на мелкие осколки, но сколько бы негодования не читалось в её взгляде, Сорка все же знала свое место. Когда ее бывшая кормилица ушла, Валирейн коснулась теплой руки Альмы. С ней она чувствовала себя сильнее и свободнее, с ней ей казалось, что нет ни отцовской воли, ни воли королей и Всесоздателя, есть только Древние и они на её стороне. А значит Лира под защитой самых могущественных сил этого мира. А значит бояться и робеть ей не перед кем. Уж точно не перед старой суеверной кормилицей! Она уже не ребёнок, чтобы боятся её сказок о королеве крыс, живущей под кроватью, или о слугах Отца, которые все видят и даже слышат мысли. Это все пережитки, старушечьи глупости для малых детей.