Что ж, возможно стоит задуматься о том, чтобы привести поместье в порядок и искоренить тьму в умах этих недалеких людей.
***
— Папа Ромох, выпей с нами, выпей с нами Сашая Мать Всех, дай нам благодати из Лима, дай нам сок твоих сосцов, дай нам материнской любви, дай нам жестокой руки, Папа Ромох, и бери все, что мы имеем, и возьми то, что нам не нужно, и предай нас пламени и воде, если того мы заслуживаем.
— Хочу увидеть тьму, Папа Ромох, хочу познать свет!
Лира кружилась в дыму свечей из жира старого кита, ритуально убитого во славу Древних, в комнате пахло сладковато и гнилостно, но леди Оронца так захватывал танец, что она почти не чувствовала запаха смерти. В ушах стоял ритмичный перезвон браслетов и бубенцов, будто голос самого Лима — Колыбели мира, Города небес, Обители всех начал, там Сашая держит время за хвосты, там Папа Ромох рисует путеводные звезды, там Альма посвящалась в жрицы Древних, там…
— Надеюсь, за этим балаганом ты не позабыла придворные танцы.
Музыка бубенцов стихла, Лира споткнулась о бархатный пуфик и совсем не изящно упала на ковёр. На пороге её комнат стояла сестра. Она зажимала тонкий нос двумя пальцами и недовольно морщилась.
Леди гордо поднялась.
— Неужели я удостоилась чести видеть саму Советницу!
— Только не зови меня так при отце, он сойдёт с ума.
Сестра улыбнулась, и Лира тоже не сдержалась, хоть все ещё была зла. Чуточку. Сестрица умела быть приятной и сгладить впечатление, неспроста ей так хорошо удается поддерживать с королевой дружбу, несмотря на неутихающие год от года слухи о её связи с королём.
Они обнялись. Сестрица исхудала после родов, но выглядела свежо. В письме отец говорил, что разрешение Алессы от бремени проходило тяжко, однако старшая Оронца была не из тех нежных дам, которые после беременности прячутся в имении на годы, чтобы привести себя в порядок. Сестра не такая, она знает — нельзя сходить с арены, это пошатнет положение семьи.
— Отец говорил, что у тебя снова мальчик, — Лира нежно погладила живот сестры, будто там все ещё росло дитя. Хотела бы и она после родов быть такой же статной и сильной…
— Да. Снова мальчишка. Всесоздатель знает толк в жестоких шутках.
Старшая леди Оронца тихо посмеялась, накрывая своей ладонью руку Лиры.
Вот уж точно, шутка богов. Пока королева неустанно рожает венценосному супругу мертвых дочек, его приближенная дарит мужу уже второго здорового сына. Годы назад, когда первенца Советницы юного Тира Бренле положено было привезти ко двору и представить венценосной чете, сестре пришлось буквально прятать мальчика от взора королевы, дабы ее величество, в ту пору снова беременная, не потеряла дитя от ярости.
— Ты совсем исхудала…
— Мужчины, — сестра махнула рукой, — они высасывают из нас жизнь.
— Если позволять им это, — заметила доселе молчавшая Альма. Она сидела на полу, подобрав ноги, и собирала в бархатный мешочек свечи и ритуальные бубенцы.
— Знаешь, ведьма, иногда я тебе завидую, — скучающе обронила сестра. — В твоём положении совершенно не обязательно быть женщиной.
Альма поднялась и с улыбкой поклонилась леди Оронца. Её всегда сложно было задеть словом.
— Как твоё здоровье?
Лира встрепенулась, когда сестра снова обернулась к ней.
— Я… мне… неплохо. Но летом мне всегда неплохо.
— Да. И впрямь. Думаю, уже скоро настанет время, когда в твоей ведьме совсем отпадёт надобность.
— Мы же это уже обсуждали…
— И обсудим ещё. Встретимся вечером. За ужином. Будет много бесед. — Подойдя к двери, сестра обернулась и поглядела на Альму. — Но тебя на этом ужине не будет.
Ведьма снова поклонилась, но Лира видела — за упавшими на острое лицо волосами пряталась усмешка.
— Как скажете, госпожа Алесса.
На север
Весь день они провалялись в покоях, отворив окна и двери, давая воздуху ход. Альма разложила на ковре собранные в саду травы, чтобы засушить для будущих ритуалов. По словам ведьмы, скоро они им очень понадобятся.
— Для чего же? — спрашивала Лира, обмахиваясь ажурным веером.
— Тебя ждёт наречение. С мужчиной. А там, где мужчина, там и беременность. Ты должна вынести здорового наследника хозяину Барбарисовой рощи. Так хотят Древние.