— Все случится утром?
— Не слишком рано, — слова Альмы щекоткой отозвались у ее шеи. — Твою пропажу заметят где-то к полудню, может раньше, если Сорка не дотерпит и пойдет тебя будить. Лорд без сомнения сам подорвется на поиски. С Дормондом вызовется Галлир, он его сюда и приведет. Мы успеем завершить ритуал до того, как хватятся уже и лорда.
— А если с милордом захочет идти и сир Варой? Или… еще кто-то?
Биро, о боги… если Биро…
— Оставь думы Галлиру, этот вечно пьяный бес знает свое дело. Он придумает, как всех их миновать. Думай только о своей задаче.
Но ее-то дело самое простое — возлегай себе на жертвенных камнях с раздвинутыми ногами и умащенным лоном, терпи, коли будет больно, и сердцем думай о Древних. Она боялась, что сиру Галлиру не удастся отвязаться от Вароя, и тогда их ждет беда. Но раз Альма говорит, что дело сделается как надо, раз она спокойна и уверенна, стоит и Лире поступать так же. В конце концов с ними боги и благодать Лима.
Сон пришел быстро.
***
Черное небо. Ни звездочки, ни вспышки. Дрожит в такт колесам телеги, шуршит, будто наброшенный на живого саван. Через мгновение она осознала, что это настил повозки, в которой она едет боги знают куда.
Биро рядом. Смотрит так сочувственно, так жалостливо, хочет что-то сказать, но теряется. Чувствует вину?
Она ничего не чувствует. Только легкость, будто перед прыжком в бездну, к которой стоит спиной и все никак не может обернуться. Еще не готова осознать правду, или не может понять — что из всего этого правда. Камень, огонь, ведьма, любовь и ложь.
Камень, огонь, ложь…
— Как? — спрашивает она, глядя на своего защитника. — Как мы к этому пришли?
Она опустила растерянный взгляд на свои связанные руки.
***
— Приготовься, — Альма обернулась, заслышав мужские голоса, идущие из коридора ниш. Ее горящие в полумраке глаза на миг осветили залу.
Веревка натирала запястья и щиколотки, Лира устала стоять с поднятыми кверху руками, но повиснуть на них было бы еще хуже. Лицо свело из-за куска тряпья у нее во рту. Сердце колотилось. Тяжело дышать, будто воздух ускользает обратно из носа, как ни хватай. Боги, как близко, боги… Тошнота подкатила к горлу.
Свет! Факелы! Идут!
Ее замутило до потемнения в глазах, но увиденное следом вмиг развеяло туман. Биро с ними! О нет, нет…
—… Да что ей здесь делать, тепличной девочке?
— Кто знает, милорд? Надо б проверить. Матрона ее говорит, дескать госпожа после смерти служанки сама не своя.
— Да, видел… подери меня бес! Ты?!
Альма усмехнулась.
***
Небо дрожало под дробный стук колес, спотыкающихся о камни. Они ехали слишком быстро, но куда? В Лим? На Фандия? В имение Оронца? Куда их везла телега, груженая телами, почему ее руки связаны, почему такое сосущее чувство внутри, о чем оно говорит?
Она опустила глаза, испугавшись, что небо рухнет. Биро снова сидел рядом. Или никуда и не уходил?
— Зачем ты пошел с ними, дурачок? — жалостливо пробормотала она. — Все должно было быть по-другому…
Все должно было быть по-другому. Что-то подсказывало ей, что в этих словах и кроется суть.
***
— … Мы же тебя похоронили!
— Вы похоронили ведьму, но не меня, — насмешливо фыркнула Альма, подбоченившись. — Опусти меч, милорд, поговорим.
— Как ты… что… проклятье! — лорд заметался зверем, бросая взглядом искры то на сира Галлира, то на Биро, стоящих за его спиной. — Куда вы меня привели?!
— Незнакомое место? — засмеялась Альма. — Здесь твои предки сношали зверей в угоду богам.
— Так… отпусти девчонку, а потом я с тобой разберусь, сука ты…
— Что, совсем не узнаешь меня?
— Узнаю девку, которая должна была сдохнуть.
— Я тоже тогда думала, что ты меня убьешь, — ведьма подошла ближе и наклонилась вперед. — На, приглядись. Что, и по глазам не узнаешь?
Милорд мрачнел с каждым ее словом.
— Идите отвяжите девочку, а я закончу это представление… — велел он своим спутникам, но те не сдвинулись с места.
***
Рваные лоскуты воспоминаний плохо пришивались друг к другу. Не то, что это ровное шуршащее полотно черного неба, сплошное, как гладь затихшего моря. Не небо, дура, мы же уже поняли, что это тряпичная крыша телеги. Неба не существует и богов тоже. А ты существуешь?
— Попей. Давай. Ты не пила два дня.
То-то так сухо во рту и глазах. Кто-то ей говорил, что без воды люди живут недолго. Хорошо.
— Лира? Миледи. Пожалуйста, выпей немного. Я не хочу вливать ее в тебя силой. Правда, не хочу. Но если ты не выпьешь сама, мне придется.