Так быстро-быстро-больно-ай-ох!
В конце пути ее встретил огромный валун.
***
Она очнулась от боли и тут же закричала.
— Тихо-тихо, я буду осторожнее, только не шевелись… Зачем, подери тебя Гримурх, ты с ней говорила?!
— Подумаешь, перебросились парой фраз, — ведьма шла рядом, и несла ботинок Лиры, болтая его на шнурке, точно игрушку. — Решила ускорить малютке путь осознания. А то уж больно ты ее щадишь. Я когда-то давно тоже была доверчивой дурочкой, и судьбе хорошенько пришлось приложить меня о камни, чтобы, наконец, все поняла. А нашей девушке я, можно сказать, помогаю. Разъясняю суть вещей раньше, чем она переломает себе еще пару костей.
— Не лезь. Больше не лезь со своими нравоучениями, поняла? Ты поручила ее мне. Вот и не трогай.
— Как бы ты не злился, мальчик, какой бы негодяйкой меня не считал, но ты сам хорошо понимаешь — благодаря мне она станет только сильнее.
И снова на север
Камни стучали-хрустели-терлись-стонали под колесами телеги, а может это колеса плакали от встречи с ними. Черное небо шуршало-стелилось-изгибалось, как морское полотно под рукой ветра. Очень болел бок, голова и правая лодыжка. Очень хотелось мятного чая и пирога с малиной и брусникой, какой Сорка каждый раз делала в день ее рождения.
Сорка… милая, добрая Сорка… какая я была дурочка, как я могла с тобою так… предала единственное существо, любившее меня безвозмездно-безоглядно-безропотно…
Лира молча заплакала по своей кормилице, которая, верно, не переживет пропажи любимой госпожи. Она была так предана, она… она ведь предупреждала, она ведь говорила — не верь ведьме, не верь, она зло, она несет беду… Слепая дурочка, маленькая идиотка, глупая зайчиха, слабая, трусливая… Прячешься теперь за пеленой непонимания-нежелания-незнания. Сладко тебе там? Спокойно? Хорошо? Прятаться всегда хорошо, лучше, чем что-то делать… Смирись-признай-пойми тебя обдурили, тебя сломали, тебе солгали, тебе перекроили жизнь, вынули из сладкого плена отца-сестры-служанок, окунули в деготь, болотную воду, в огонь и лед. Ведьма права, права ведьма. Ты ищешь всюду себе подмогу, как слабо-тонкий вьюнок хватаешься за кого-то, кто сильнее, и, зажмурив глаза, покорно следуешь чужой воле.
— Альма… — шептала Лира, хоть никого рядом и не было. — Я думала, мы подруги… я думала, ты любишь меня… Мне было так хорошо с тобой…
Хорошо-тепло-покойно… как в материнских руках, как в люльке, как в пеленках… Ты всегда знала, что делать, всегда указывала и наставляла. Теперь тебя нет, моя подруга, ты умерла, тебя съел Зверь Близ Гри — девушка с твоим лицом, но совсем не ты. Покойся с миром, моя дорогая, я буду помнить тебя, твои слова и советы. Я буду любить тебя, но не то, кем ты стала.
Благослови тебя Всесоздатель, даст он тебе покоя, теплой земли и сладкого молока у дверей в Предвечный дом. Отец хранит.
— Отец хранит…
Я отрекаюсь от Древних, от южной веры, ибо пророк, пришедший наставить меня, говорил ложь, как в священном сказании об искушенном бесами королевском сыне. Я отрекаюсь от Папы Ромоха и Сашаи, от ложных богов и проповедников, и, если кто при мне заговорит о них, я брошу в того камень, и пусть он тоже бросит в меня камень, тогда мы увидим кто устоит, а за тем, кто не падет от камня, и есть правда. Отец хранит.
— Благослови меня и прости, благослови и прости, Всесоздатель… — шептала Лира, слепая от слез и благоговения. — Даю себе слово, даю тебе клятву — я больше не буду бояться, я больше не позволю бросить меня на камни, я больше не дам никому себя в обиду. Я приму истину, какая она есть, я не отрекусь от нее… Отец хранит…
Леди приглушенно вскрикнула, когда что-то тяжелое придавило ей рот.
— Ну-ну, не надо, не будем сюда всех созывать, — прошептал нависший над ней Дормонд. — Не кричите, леди, я вас очень прошу. Я надеюсь, что мы с вами выберемся отсюда без шума.
Валирейн мгновение мешкала, ошарашено глядя на лохматого медведя со следами от тележных досок на щеках, а потом кивнула, и тот убрал свою огромную руку от ее рта.
— Вы очнулись!
— Верно. Последний раз удалось выплюнуть половину этого варева. Очнулся, когда телега вошла в ущелье. От такой тряски и мертвый бы поднялся. Ну это ладно. Почему вас сюда принесли? Что стряслось?
— Я… упала. Была неосторожна в ущелье, — Лира чуть приподнялась на локтях, морщась от боли. Правая щиколотка опухла с внешней стороны, ныло ребро, и кружилась голова. — О-о-ох…