Тяжело вздохнув, он всё же пояснил:
— У тебя руки… слишком маленькие. На них даже Викины наручники налезли, а они, между прочим, для детей! Мои напульсники с тебя просто спадать будут. Я сейчас вернусь.
Пришел Дэнька только минут пять спустя, с полными руками напульсников… черных и без меха. Некоторые, сваленные кучей передо мной, были потолще, некоторые потоньше, светлее, темнее, с заклёпками, цепями, черепами, летучими мышами, шипами, крестами…
— Выбирай, — милостиво дозволили мне.
Потянувшись, взяла в руки довольно широкую полоску кожи. Примерила и поняла, о чем говорил математик — в этот напульсник ещё одна моя рука могла спокойно пролезть.
— Вот этот попробуй, — сунул он мне браслет с регулировкой.
Взяла и застегнула на самую последнюю заклёпку. Не падал. И пластырь хорошо скрывал. Поглядела на кучку, пока Дэн опять брал в руки вату, и вырыла там ещё один из аксессуаров с заклёпочками.
— Я вот эти возьму? — подняла довольный вопросительный взгляд на математика. Кивнув, он приложил смазанную вату к моему лбу, прямо к рядом расположенным шишкам, осторожно провёл… и руку быстро одёрнул.
Нехорошее подозрение закралось в сознание, глаза прищурились и я уже собиралась спросить, чем вызван испуг парня, но неожиданно сама всё поняла.
— Я…отойду, — старательно сдерживая подрагивающие губы, буркнул Дэн и исчез из гостиной прежде, чем я успела что-либо сказать.
А затем на всю квартиру примерно так с кухни раздался дикий-дикий мужской ржач.
— Су-у-у… — зашипела я, вскакивая на ноги и уносясь в ванную. Просто зеркало я только там видела.
Взору моему предстало нечто… Растрепанные рыжие кудри, порозовевшие от злости щёки, широко распахнутые зеленые глаза и… две сильно выделяющиеся зелёные шишки посередине лба.
Я заскрипела зубами от отчаяния, сжимая руками край раковины. Злость подогревал содрогающий стены хохот с подвываниями.
— Убью, — тихо пообещала я своему отражению, с недовольством отмечая нервно дернувшийся глаз.
Вот и как мне теперь, спрашивается, на вечеринку идти?! Хорошо ещё, что второе сентября пришлось на пятницу — не придется с этим ужасом по универу ходить, за почти три дня зелёнка должна впитаться!
— Зайцева, — громко позвал Дэнька откуда-то из глубины своей квартиры, — ты теперь не барашек, ты — единорожка!
— Хреножка! — рявкнула я в ответ, старательно пытаясь успокоиться.
Нельзя Дэньку сейчас убивать, кто его сестру из сада забирать будет?
Вот именно эта мысль и вынудила взять себя в руки и начать придумывать жестокую месть. Коварную, хитрую, изощренную… чтоб на всю жизнь запомнил, зараза!
Денис.
В жизни столько не хохотал, сколько за сегодняшний день. Теперь выражение «это не женщина — это беда» прочно прилипло к Карине Зайцевой. Кто бы мог подумать, что можно взять и перепутать ватки?! А ведь я действительно не специально, оно как-то само так получилось. И ведь помочь хотел, напульсников ей своих не пожалел! А теперь ещё и банданой пожертвовать придется.
Идя в свою комнату, я старательно вытирал выступившие от смеха слёзы, пытаясь перестать улыбаться и привести дыхание в норму. В спальне взгляд совершенно случайно скользнул по оставленному на столике мобильнику. Тут же вспомнил разговор с директором, состоявшийся в момент последнего переодевания. Если коротко, то в наказание за отсутствие мне теперь придётся быть одним из тех «счастливчиков», которые будут следить за студентами на сегодняшней вечеринке. Главное теперь Каре об этом не говорить, а то добьет.
Из набора имеющихся бандан, оставшихся ещё со времён «лихой молодости», закончившейся примерно так года два назад, когда все наши разъехались по всему миру, я выбрал свою любимую — черную, с красными горящими черепами.
Неожиданная мысль вынудила остановиться уже на выходе из комнаты и вернуться к большому, встроенному в стену шкафу. После недолгих поисков на свободу была вытащена ещё и черная кожанка с серебряными заклёпками и шипами на плечах. Купил её давно и, признаться, не помню, при каких обстоятельствах, но она мне маленькой оказалась. Выкинуть жалко, хоть я скупердяйством никогда и не отличался, а отдать некому. Вот, кажется, пригодилась.