Он посмотрел по сторонам, словно пытался найти подходящее сравнение, затем махнул рукой и пошел прочь, даже не попрощавшись.
Лекс посмотрел на Андерса и Лиску. Те сидели притихшие, задумчивые, немного ошарашенные.
— Ну, что скажете? — мрачно спросил Лекс.
— А что тут скажешь? — хмыкнул Андерс. — Я ваще не понял, что это сейчас было.
— Это было предупреждение, — пояснила Лиска.
— Китайское?
— Тебя еще не отпустило? — едко полюбопытствовала Лиска.
— Ну, ладно, ладно… Я все понял. Синдикат и скинхеды — враги. Этот твой знакомый сказал нам, что если мы станем работать на Эйзентрегера, то нам крышка, и теперь нам надо решить, лезть туда или нет. Правильно?
— Только крышка будет не только нам, но и всему миру, — сказала Лиска.
— Ну, это по его словам. А может, мир действительно станет лучше и чище.
— Что-то я не помню, чтобы с приходом Гитлера мир стал лучше и чище.
— При чем тут Гитлер? Гитлер вообще был пешкой, чем-то вроде вывески у нацистов.
— Он вообще-то их вождем был, — напомнила Лиска.
— Точнее, громкоговорителем. Там всем заправлял Хаусхофер…
— Кто?
— Хаусхофер и Гесс, и если мы говорим о Германии как об империи, то сто лет назад…
— Заткнитесь оба, а? — нервно попросил их Лекс. — Плевать на то, что было сто лет назад. Плевать на то, что было десять лет назад, и на то, что было вчера. Надо решать, как действовать сейчас.
— Нашим сказать надо, — предположила Лиска и неуверенно добавила: — Наверное.
— Если вы не захотите связываться с Синдикатом и приведете убедительные аргументы, я скажу Северу, что наша команда стала неэффективной, и откажусь от его предложения. Лиска?
— Я не боюсь Синдиката, — ответила Лиска. — Я уже говорила, чего я боюсь. Шесть месяцев изоляции… Ну, там, клаустрофобия и все такое…
— Это время пролетит очень быстро, особенно если все это время работать, а не думать о клаустрофобии, — сказал Лекс. — У японских корпораций есть двух- и трехгодовые проекты. И ничего, люди работают.
— Да, я знаю. А по окончании контракта становятся миллионерами.
— И, как правило, заключают еще более выгодные контракты. Так что? Твое мнение?
— Я как все, — ответила Лиска и сразу же поправилась: — Как ты решишь, так и будет.
— Ясно. Андерс?
Андерс пожал плечами.
— Я у вас человек новенький…
— Но право голоса у тебя есть.
— Дружище, я как Лиска. В смысле, я — как ты скажешь. Скажешь «да», значит — да. Скажешь «нет», значит — нет. Но…
Андерс сделал многозначительную паузу и принял задумчивый вид.
— Но? — нетерпеливо спросил Лекс.
— Если меня не будут перебивать, то я объясню свою позицию.
Лиска и Лекс переглянулись, девушка вздохнула и покачала головой.
— Объясняй, — кивнул Лекс. — Только покороче.
— Дело в том… вот смотрите. Мне тридцать лет. У меня есть дом, машина, еда, одежда, в общем, я, может быть, не богат, но уж точно обеспечен всем необходимым. Казалось бы, надо жить в свое удовольствие и ни о чем не задумываться, но знаете что? Я задумываюсь. Я иногда спрашиваю себя: для чего? В чем смысл моего существования? Зачем я вообще здесь?
— Покороче, Андерс, — вздохнув, попросил Лекс.
— Если покороче — это хороший шанс выйти на следующий уровень. Я искренне надеюсь на то, что твой знакомый был прав и Эйзентрегер затевает что-то серьезное. Я не боюсь Синдиката. Они такие же барыги, как Михаэль, только торгуют не травяной дурью, а информационной. А вот работа на крупную корпорацию, пусть даже она нелегальная, — это всегда игра по-крупному.
— Бад сказал, в этой игре на кону весь мир, — напомнила Лиска.
— Ну так это хорошо! — воскликнул Андерс. — Задумайтесь только — судьба подбрасывает нам шанс проявить себя и изменить мир. Не знаю, как вы, а я всегда мечтал сделать что-нибудь такое, чтобы было потом что вспомнить. Не мне вспомнить, а потомкам.
Солнце едва вылезло из-за края тучи и через несколько секунд скрылось. Ветер снова поднялся. По аллее ветер нес бейсболку, за ней гнался мальчишка лет десяти. Настигнув ее, схватил и, прижимая к груди, побежал обратно.
— Не боишься, что потомки тебя проклинать будут? — спросила Лиска.
— Победителей не проклинают, — твердо произнес Андерс. — А если мы не верим в победу, тогда лучше сразу заднюю дать и не впрягаться.
Он был прав. Сказал все в цвет.
Лекс тоже надеялся на то, что за спиной Эйзентрегера действительно могущественные силы и игра будет по-крупному. И когда Бад рассказал о том, насколько опасно связываться с Четвертым рейхом, он не предупредил, а наоборот, подтолкнул Лекса к тому, чтобы дать свое согласие.