Кровать, одиноко стоящая посреди этого строительного хаоса.
— Знаешь, ваащета, не так плохо.
— Ну… спасибо.
— Я, ваащета, хотела сказать, что у меня дома не так плохо. Ты продлевать будешь?
Вопрос поставил Ника в неловкое положение, поскольку наличных денег оставалось совсем мало и вряд ли их хватило бы даже на час общества этой черноволосой красотки.
— Э-э-э…
— Скажи сразу, потому что если у нас вся ночь впереди, то мы сделаем это медленно и красиво, а если продлевать не будешь, то я за эти два часа душу из тебя вытащу.
Беспокойство насчет странного поведения Исин отошло куда-то на второй план, а потом и вовсе растворилось. Ник откашлялся и осторожно произнес:
— Вытаскивай.
Глава 16
Как дела?
Румыния, лето 2007 года
— Как дела?
Лекс ненавидел этот вопрос «на воле». Всякий раз, когда видел, как кто-то в аське или в чате скайпа спрашивал у него, как дела, Лекс испытывал желание загнать собеседника в игнор. Просто потому что не любил этот вопрос и не любил отвечать на него — кому бы то ни было.
Как дела…
Ну и что можно ответить на этот вопрос тому, с кем общался несколько часов назад? Тому, с кем виделся несколько часов назад. Тому, с кем сидели за одним столом почти двадцать минут.
Спасибо, хорошо. Так же, как и вчера. И позавчера. И еще много дней назад. Одинаково хорошо. Или одинаково плохо.
Здесь, на этой секретной базе в Румынии, Лекс вместе с остальными уже месяц. Четыре группы, двадцать семь человек, под полным наблюдением, в конкурентной борьбе, в погоне за деньгами и славой. Двадцать четыре парня и три девушки, что не очень вписывается в рамки феминизма, зато отражает действительность в мире программистов.
Задача, поставленная Эйзентрегером, казалась интересной, а оказалась невыполнимой. За этот месяц ни одна из групп особо вперед не продвинулась.
Искусственный интеллект мог регистрироваться на форумах, мог поддерживать беседу, но ему не было дано написать даже простенькую программу на бейсике.
Поляк был прав. Все это чушь собачья — научить исин модифицировать «Стакс», то бишь программировать.
Как?
Какой это к черту вообще интеллект? Это собака, тренированная на выполнение команд. Согреть тапочки, принести почту, найти пульт от телека и повилять хвостом — это все круто, да, но достаточно ли собачьего разума для того, чтобы написать компьютерный вирус?
К тому же исины без настройки не работали и постоянно выдавали какие-то ошибки, напоминая о том, что они не люди, а компьютерные программы. Настраивать же исины никто не умел, хотя и пытались.
Этот месяц — пустая трата времени. Лекс это понимал, это понимали все в его команде, но все молчали и смотрели, как их счета пополняются долларами, евро и даже юанями. Имитация работы, вот как это называлось.
Несколько лет назад Лекс работал в крупной российской IT-корпорации. Там за подобную работу и отсутствие результатов его уже давно ждал бы разнос от начальства. Сравнивая корпоративные методы работы с персоналом, Лекс сделал вывод, что Эйзентрегер либо слишком плохой руководитель, либо слишком хороший.
Два последних доклада Эйзентрегеру скорее напоминали «не вели казнить, вели миловать», чем отчет грамотных разработчиков.
И тем не менее он не нервничал, не орал, не торопил — выслушивал объяснения, то ли верил им, то ли терпеливо ждал. Время-то еще было, контракт на полгода, но всякий раз, когда Лекс пытался прикинуть, какие расходы несет Эйзентрегер, он понимал, что скоро начнутся вопросы.
И не такие, как обычно любит задавать Лиска.
Как дела… Блин…
Да лучше всех. Наверное.
С Лиской они виделись сегодня утром, за завтраком. И она задала тот же самый дурацкий вопрос, что и сейчас.
Таким тоном, что вроде бы подбодрить хотела, а на самом деле только тоску вызвала. Что хотела услышать в ответ? Что все хорошо? Спасибо, что спросила, а как у тебя? Да ну, в баню этот словесный спам.
Утром он ответил ей: «Никак». Молча поел и ушел спать. И вот спустя несколько часов, когда он проснулся, Лиска снова приходит и спрашивает, как у него дела.
Удивительно, что при этом она была грамотным кодером, а не тупой блондинкой.
Лекс проснулся-то каких-то пару часов назад. Успел умыться, поесть и впасть в депрессию, которую сам называл творческим кризисом.
Сидел перед монитором, подперев ладонью голову, смотрел в монитор со строчками кода и ждал чего угодно, только не визита Лиски и ее тупых вопросов.
Плохо работать с чем-то, в успех чего не веришь. Лучше сидеть без денег, чем без идеи.