Сегодня же настроение у Вартанчика было прескверным. Как с утра не заладилось, так до обеда ничего и не изменилось. И бензин дерьмовый, и погода плохая, и клиентуры нет, и все коллеги — скоты законченные, которых только кол исправит.
Через два месяца пятьдесят пять лет. Юбилей, который не отпразднуешь в гараже с корешками-соседями. Это совсем другой масштаб: надо заказывать кафе, приглашать близких и дальних родственников, резать одного или двух барашков, у Лысого Гиви заказывать вино… цават танэм, сколько денег надо, целое состояние… а у машины колеса лысые, а бензин опять подорожал, и где деньги брать совсем непонятно… и зачем жить, лучше сразу гирю на шею и с пирса в море… вааааай…
— Барев.
Рожа, заглянувшая через открытое окно в кабину маршрутки, принадлежала местному шнырю, которого звали Лобзь, а за глаза называли Лобзик. Он непонятно чем занимался, но постоянно находился в движении, что-то где-то мутил, что-то где-то вынюхивал и тем самым зарабатывал себе на жизнь.
Все, что Вартанчик о нем знал — это то, что Лобзик перемещался на тарахтящем мотоцикле и по мелочам постукивал ментам с линейки. Это последнее обстоятельство и не позволило Вартанчику отвернуться, подняв перед этим стекло окна.
— Привет, — буркнул Вартанчик.
— Вонцес, ара?
Лобзик был кем угодно, только не армянином, однако это не мешало ему всякий раз в разговоре с армянами здороваться на их родном языке и спрашивать, как дела. Не считая ругательств, это были единственные слова, которые Лобзик смог запомнить своим маленьким мозгом, во всяком случае, еще никто и никогда не слышал, чтобы он мог поддерживать разговор.
— Тебе чего надо? — несколько грубовато осведомился Вартанчик, игнорируя все нормы вежливости.
— Ты что, не в духе, ара? Ладно, ладно… вот этого кекса видел?
Лобзик сунул под нос водителю фотографию, распечатанную на принтере. Молодой пацан, лет двадцати. Русский. Ничего особенного.
— Нет.
— Ты внимательно посмотри, ара…
— Не видел.
— Жаль. Мог бы пару тыщ баксов заработать.
Услышанное дошло до Вартанчика не сразу.
— Продолжай, ахпер, — сказал он заинтересованно.
— Серьезные люди хорошие деньги платят тому, кто этого пассажира поможет найти, — сказал Лобзик.
— А что за парень, кто он?
— Слыхал, зимой в Ростове нацисты с бомжами схлестнулись?
Когда человек тридцать в канализации полегло? Этот кадр каким-то боком к той бойне причастен. То ли скинхэд, то ли террорист, то ли все вместе.
Лобзик разжал пальцы, и фотография спланировала на колени Вартанчика.
— Если вдруг что заметишь, сразу звони.
Лобзик развернулся и направился к маршрутке, стоящей сзади.
Вартанчик еще раз посмотрел на фото, потом небрежно сунул его в журналы, лежащие стопкой на портпризе.
Две штуки, конечно же, хорошо, но шанс встретить этого пацана в городе с населением в восемьсот тысяч плюс приезжие — примерно один из миллиона.
Через десять минут после визита Лобзика маршрутка, наконец, заполнилась, и Вартанчик тронулся с места. Следующие двадцать три минуты были самыми обычными — он следовал по маршруту, по которому ездил последние шесть лет, магнитола негромко пела голосом Фрэнка Синатры, пассажиры выходили-заходили, принося Вартанчику по червончику и, как говорится, ничто не предвещало беды.
На двадцать четвертой минуте, примерно в середине маршрутного пути, «Газель» остановилась в очередной раз, на площади Ленина. Рядом рынок, оживленное место, обычно здесь текучка самая большая.
Народ покидал салон, пассажир, сидевший рядом с водителем, тоже вышел, а его место занял парень, который заставил Вартанчика убить в себе апатию и снова почувствовать вкус жизни.
Это был тот самый парень стоимостью в две штуки!
У парня с собой была небольшая спортивная сумка из тех дешевых китайских подделок, которые покупают только для того, чтобы выкинуть через несколько дней пользования. В ней лежало что-то тяжелое, возможно, оружие или даже взрывчатка.
Решение пришло очень быстро. Ни слова не говоря, Вартанчик открыл дверь и вышел из маршрутки.
Зашел за ларек, вытащил телефон, дрожащими пальцами набрал Лобзика.
— Алло! Он у меня.
— Кто? А кто это?
— Это Вартан! Слышь, Лобзь, твой пацан у меня. Ну, которого ты утром искал. В машине сидит.
— Ара, красавчик! Точно он?
— Точно, точно.
— Ты где?
— А что там с деньгами?
— Ну, ёпта, все в порядке с деньгами, получишь свои деньги… ты где?
— Две тысячи долларов?
— Конечно! Ты где?
— Я на Ленина, рядом с ЗАГСом, пацан у меня сидит в кабине.