— А для меня как неожиданно! — возбужденно заговорил Барни, — Представляешь, он чуть было не сел на поезд до Нова Проспект!
— Ну и что же ты намерен предпринять? — спросил обеспокоившийся вдруг Кляйнер.
"Боже мой… Постарел… Но голос все тот же… Голос и жизнь в глазах…"
— Я не знаю, — Барни виновато посмотрел на Фримана и почесал затылок, — Я думаю.
— Здесь Аликс где-то… Недалеко, — наморщил лоб Кляйнер, — Она придумает, как ему добраться.
Барни усмехнулся и хитро подмигнул Гордону. Затем снова обратился к экрану:
— Ну, по крайней мере, если он будет держаться подальше от постов, все будет нормально. Слушай, нам пора заканчивать, я и так сильно рискую.
— Э… Ладно. Да, Гордон… — Кляйнер смущенно улыбнулся, — Я рад снова тебя видеть.
— Я тоже, мистер Кляйнер… — тихо сказал Гордон, не в силах отогнать воспоминания.
Экран отключился. Барни потер руки в черных мягких перчатках и сказал, поворачиваясь к другу:
— Ладно, Гордон, тебе придется самому добираться до лаборатории доктора Кляйнера…
Его прервал резкий и настойчивый стук в дверь.
— Черт, этого-то я и боялся! Быстрее, пока ты меня не засветил! — Барни толкнул какую-то дверь в подсобку и подтолкнул туда Фримана, — Давай, быстрее! Через то окно можно уйти. Удачи, приятель, еще увидимся, я уверен!
С этими словами Барни захлопнул дверь, оставив Фримана наедине с ящиками и коробками. Гордон застыл, еще не отойдя от увиденного и услышанного. Слишком много знакомых он встретил в этом месте. Все бы хорошо, если на миг забыть, где он. А ведь он даже не знал, где он именно. Встреча с Барни и Кляйнером казалась бы удачной и радующей, если бы не еще два знакомых. Они как-то отрицательно компенсировали, затмевали его друга и учителя. Вортигонт и Брин. Если бы не они, если бы не этот странный, почти диктаторский режим, царящий вокруг, все должно было быть замечательно. Фриман чуть напрягся, вспомнив вортигонта, подметающего пол — это воспоминание потянуло целую цепь отчетливых и тяжелых воспоминаний. Зеленые молнии, срывающиеся с кистей вортигонта. Засады в полумраке офисного комплекса… "А ведь тот вортигонт здесь тоже вроде как заключенный… «ГО» за ним присматривал…".
Из раздумий Фримана вывели голоса за только что закрывшейся дверью — похоже, Барни снова говорил через модулятор респиратора. Гордон торопливо огляделся — под потолком нашлось небольшое окно, выходящее в миниатюрный дворик. Минута, чтобы сложить два ящика один на другой — и Гордон уже спрыгивает на сухую, безжизненную траву. Это — просто клочок земли между стенами смежных домов. Фриман поморщился — ему показалось, что стены снова начинают сдвигаться, стремясь раздавить его…
"Черт… Нервы надо лечить… "
Гордон подошел к небольшой двери, разгреб от ее порога обломки кирпича и пластика, ссыпавшиеся с изувеченных стен. К счастью, дверь была не заперта, и Фриман вошел в плохо освещенный коридорчик. "Держаться подальше от патрулей… Что ж, попробуем. Но куда идти-то? Вряд ли на стене меня будет ждать табличка "Лаборатория доктора Кляйнера — 500 м", — подумал Гордон и вышел из коридорчика в его расширение. Здесь было светло. Достаточно светло, чтобы разглядеть члена «ГО», поигрывающего дубинкой возле урны. Фриман вздрогнул, но назад идти было поздно, да и некуда. ГО-шник тоже заметил неуверенно идущего гражданина с потрепанной рыжей бородкой. Усмехнулся — но улыбки не было видно из-под респиратора.
— Эй, ты, гражданин!
Гордон сжал кулаки, но тут же взял себя в руки и подошел. «ГО» дубинкой сбросил на пол стоящую на крышке урны пустую жестяную банку. Презрение. Жалкий человечишка. Ходит тут, как на празднике…
— Ты чего мусоришь, а? Ну-ка подними банку и положи в урну!
Фриман стоял, не шевелясь. Он поймал себя на том, что у него появился нервный тик. Как жалко, что сейчас в его руках нет металлической табуретки… титановой монтировки.
— Ну, быстро! — легкий щелчок, и между жестяными стержнями на головке дубинки проскочили синие искры.
Гордон скрипнул зубами, сделал шаг и положил банку в урну. Отступил снова и развел руками — "Что, добился своего?!". ГО-шник снова усмехнулся и направился к выходу, на ходу сообщив в рацию у себя на плече: "Патрульный G1552, сообщаю о привлечении гражданина к добровольной общественной работе". Фриман злобно вздохнул, дождался, пока тот скроется за углом, и направился за ним, в большой полупустой зал. Похоже, это все еще был вокзал…
— Позвольте мне прочитать письмо, которое я получил.
Гордон неприязненно покосился на большой экран на стене, на котором снова красовалось умиротворенное лицо доктора Брина. "Здесь никто не говорит много, но уже и так многое ясно, — презрительно подумал Гордон, — Агитатор хренов…". Фриман вышел на середину зала, наблюдая за спиной удаляющегося в угол ГО-шника.
— "Уважаемый доктор Брин. Скажите, почему Альянс подавляет наш цикл размножения? Искренне ваш, обеспокоенный гражданин".
Гордон вдруг увидел небольшую очередь, которая упиралась в странного вида манипулятор на стене. Фриман подошел к группе людей в синих робах и немного понаблюдал. Когда к манипулятору подошел очередной «гражданин» и что-то сказал ему, тот зашевелился, ушел в стену и через секунду снова появился, сжимая небольшой брикет.
— Спасибо вам за письмо, гражданин. Конечно, ваш вопрос касается основных биологических потребностей, надежд и страхов за будущее вида.
"Черт, что он несет? Альянс подавляет наш цикл размножения?" — Фриман нервно огляделся, но все же подошел в конец очереди, встав за какой-то девушкой. Тронул ее за плечо — но она тут же отстранилась.
— Если хочешь получить паек, стой в очереди, как и все! Не пропущу.
Фриман задумался. Паек. Еда? Только сейчас Гордон ощутил, что он голоден. Очень голоден, словно не ел много лет…
— Но я вижу и несколько невысказанных вопросов. Знают ли наши Покровители, что для нас лучше? Что дает им право принимать такие решения за человечество? Отключат ли они когда-нибудь поле подавления и позволят нам размножаться?
Гордону хотелось заткнуть уши — от этого голоса никуда нельзя было деться. Хуже — только воспоминания. "Бред какой-то. Может, это просто сон? Да, в "Черной Мессе" наступил настоящий конец света. Но в остальном-то мире был порядок? Что же произошло? Брин говорит так, будто…". Гордон вдруг понял, что он начал понимать. Он пока не знал, прав он, или нет, но все же… Время научило его, что даже самое невероятное вероятно. Да, первое впечатление, кажется, оказалось верным. Лагерь военнопленных. Только слишком большой.
— Позвольте мне разрешить сомнения, лежащие в основе вашего беспокойства, чем отвечать на каждый невысказанный вопрос. Сначала давайте рассмотрим факт того, что впервые в истории мы стоим на пороге бессмертия, как биологический вид. Этот факт влечет за собой далеко идущие выводы. Он требует полного пересмотра наших генетических потребностей.
Гордон очнулся от мыслей — впереди его шагнул человек — Гордон вспомнил, что впереди — еда. Фриман приготовился ждать — выстоять очередь из двух человек ради целого пакетика еды — это было в его силах.
— Он требует планирования и обдумывания, что идет вразрез с нашими психологическими установками. В такое время необходимо, может быть, напомнить себе, что наш истинный враг — это инстинкт. Инстинкты воспитывали нас, когда мы только становились, как существа. Инстинкты предупреждали и оберегали нас в те тяжелые годы, когда мы делали первые орудия труда, готовили скудную пищу на костре и вздрагивали от теней, скачущих на стенах пещеры.