Наличие в них одной РЛС П-12 и двух П-18 должно надёжно перекрыть не такой уж большой театр военных действий и обеспечит разведкой и целеуказаниями все нуждающиеся в этом части особой армейской группы, созданной там для отпора японцам.
Хорошие новости пришли из Ташкента. Находящийся там Аксель Иванович Берг (иностранный шпион работавший на военно-морской флот Швейцарии) освоился в новой для него обстановке и уже сделал макетный образец РЛС воздушного наблюдения на основе магнетрона из микроволновки и радиоламп собраных умельцами Ташкента из всякого радиоутиля. РЛС получился метрового диапазона и мощности хватает только на дальность шестьдесят километров. Но лиха беда начало, у него уже есть задумки на дальность 200 километров, поэтому он посылает Левицкому характеристики ламп и прочих комплектующих, которые надо будет добывать во время поездки в САСШ.
Этим новостям Левицкий тоже обрадовался. Он начал подсчитывать, за сколько времени до подлёта к цели можно увидеть самолёт, летящий на крейсерской скорости.
- Не считай, от 10-ти до 15-ти минут, для разных машин, пойдём лучше поедим в столовой «Красного пролетария» и я поеду домой. – Корпус НТИ ПР уже прочно ассоциировался у сотрудников с домом. - Я, пожалуй, тоже поеду с тобой, - сказал Владимир Иванович, - домой. Сегодня здесь делать уже нечего.
Глава 15. Сталин, Мехлис и МХАТ.
Товарищ Мехлис уже было собирался уходить из кабинета Сталина после доброго и плодотворного разговора с вождём, как в слегка открытую дверь показалось лицо секретаря, который, обращаясь к Иосифу Виссарионовичу, сказал:
- Товарищ Сталин, с проходной спрашивают, пришла делегация театра МХАТ, вы её примете?
- Я, вроде, не планировал. Но раз пришли, надо принять. Как вы думаете, Лев Захарович?
- Давайте примем, товарищ Сталин. Хотя решать вам, они же не ко мне пришли.
- Хорошо, давайте примем. Приглашайте артистов. А вы, товарищ Мехлис, останьтесь, пожалуйста.
Через несколько минут, необходимых для оформления пропуска и передвижения делегации до кабинета Сталина, в открытую дверь вошли: Алексей Николаевич Грибов, Алла Константиновна Тарасова, Борис Николаевич Ливанов, Василий Иванович Качалов, Владимир Александрович Попов, Елизавета Сергеевна Телешёва, Павел Владимирович Массальский и наконец Ольга Леонардовна Книппер-Чехова.
- Вот и наш любимый МХАТ, - начал, было, товарищ Сталин, - на секунду прервался и продолжил, - здравствуйте, товарищи. Рассаживайтесь, очень рад вас видеть, хотя и не догадываюсь, зачем я вам сегодня понадобился. Хотя не скрою – очень рад снова видеть вас.
Когда все расселись, слово взяла Ольга Леонардовна. Она объяснила свой приход беспокойством о судьбе некоторых товарищей, в том числе и работников МХАТа.
Они три недели назад были направлены наркоматом культуры в командировку в Среднюю Азию и с тех пор ни о ком из них нет никаких известий. Руководство театра и отдела культуры города Москвы отвечают, что направляли из наркомата непосредственно, поэтому спрашивать надо на самом верху. Вот они и пришли «на самый верх».
- Ну что же, спасибо за столь высокую оценку моего положения. Кажется, я смогу удовлетворить ваше любопытство и снять ваше законное беспокойство о судьбе товарищей. Товарищ Мехлис, дайте, пожалуйста, вашу флешку.
Произнеся эти загадочные слова, Сталин взял из рук Льва Захаровича предмет больше похожий на маленький брелок от ключей. Проведя несколько манипуляций с предметом напоминающим толстую большую книгу, он вставил флешку в специальную прорезь и нажал несколько клавиш на клавиатуре, как на «Ундервуде», только изящнее и провёл ещё несколько, почти неуловимых движений. На большом экране, находившемся сбоку от стола, за которым все сидели, загорелся белый прямоугольник почти на весь экран, и появилось цветное изображение. В огромном концерном зале происходило какое то действие похожее на торжественное заседание. На сцене в президиуме в нарядных костюмах сидели почти все те, о которых спрашивала Ольга Леонардовна, а за трибуной стояла монументально высокая Анна Андреевна Ахматова и благодарила узбекский народ и руководство за тёплый приём и радушную встречу.
Присутствовавшие, за исключением Сталина и Мехлиса, заворожённо смотрели на изображение на экране.