Начальник заставы прошел к телефону и приказал сержанту:
— Связь с начальником отряда, затем с соседней заставой.
— Начальник второй заставы выходил на связь. Я ответил, что вы, товарищ капитан, не можете говорить, доложил ему обстановку. Да капитан Дигуун и сам все хорошо видел.
— И не поддержал нас огнем? — воскликнул Шагаев.
— У него своя зона ответственности, — сказал Гандориг.
— Начальник отряда на связи! — доложил сержант.
Капитан взял трубку.
— «Крепость»!
— Это я уже понял, — прорычал подполковник. — Что у вас?
— Мы заняли наши высоты.
— Вот как? — Голос начальника отряда сразу смягчился. — Значит, можете, когда вас берут за одно место. Выбили-таки японцев. Сколько их было? Какое вооружение? Пленные есть?
Начальник заставы вздохнул и заявил:
— Мы не выбивали японцев с высоты. Они сами ушли.
— Как ушли? Куда ушли?
— Скорей всего туда, откуда подходили к заставе.
— Но потери-то они хоть понесли?
— Я видел двух убитых у заставы, одного раненого японцы утащили с собой. Но потери у них могут быть и бóльшими. От заставы они не могли вынести убитых, а с сопок — вполне.
— Значит, так. Подашь рапорт, в нем укажешь, что личный состав в упорном бою выбил японцев с высот, захваченных ими. Они понесли значительные потери. Сколько у тебя убитых?
— Шестнадцать бойцов. Ранены четверо, двое из них легко.
— Значит, шестнадцать убитых и четверо раненых, двое из которых могут оставаться в строю?
— Так точно.
— В рапорте укажешь, что японцы потеряли убитыми более десятка солдат, столько же раненых.
— Но, товарищ подполковник, мы даже не знаем, сколько их было.
— Пусть взвод. Большее по численности подразделение к границе скрытно не подошло бы. А это до тридцати человек. Нормальные потери в наступлении при хорошо организованной обороне. У нас многовато, но война есть война. Сыграли свою роль фактор неожиданности и песчаная буря.
— Не было песчаной бури.
— Ты не понял меня? Да, у тебя в зоне ответственности не было ничего такого, произошло рядом, в двух километрах. Кто это проверит? Ты только бойцов своих предупреди. Впрочем, спрашивать их, кроме меня, некому. Этот рапорт доставить в штаб отряда немедленно с посыльными. Пусть они же заодно проверят линию связи.
— Но если говорим, то это значит…
— Ты понял меня?
— Так точно! Один вопрос разрешите?
— Давай свой вопрос.
— Пополнение будет?
— Придется дать тебе людей, но учти, у меня в Номане не полк и даже не батальон, а всего один резервный взвод охранения. Есть бронемашины, но посылать их к тебе не вижу никакой необходимости. Насчет солдат решим вопрос. Что еще?
— Боеприпасы.
— Что сможем, подбросим. Все?
— Так точно!
— Жду рапорт. Конец связи!
— Конец. — Гандориг взглянул на военного советника и спросил: — Ты ведь понял смысл нашего разговора?
— Да.
— Я должен подтасовать факты!
— А иначе, Амгалон, ты можешь загреметь под трибунал. Начальник отряда этим рапортом выгораживает тебя. В конце концов, мы же не знаем, какие потери понесли японцы? Может, ровно такие, как сказал Гэлдэр?
— Составлю рапорт и отправлю посыльных.
— Ну а я попытаюсь дозвониться до главного военного советника. Из отряда вряд ли стоит ожидать пополнения боеприпасов, которое крайне необходимо.
— Это так!
— И еще подумай, не выдвинуться ли нам на восточные высоты, откуда атаковали японцы.
— Но это же нарушение границы!
— А разве японцы не нарушили ее?
— Это требует согласования с тем же начальником отряда.
— Согласовывай.
Начальник заставы сел за стол, стоявший в штабной палатке, а военный советник подошел к связисту и сказал:
— Попробуй связаться с главным штабом.
— Кого запросить?
— Главного советского военного советника комбрига Кочанского или любого его заместителя.
— Слушаюсь, товарищ старший лейтенант!
Глава 2
На то, чтобы выйти на главный штаб, у сержанта Карандана ушло минут десять. Он упорно пробивался туда через коммутаторы пограничного отряда и управления и наконец протянул трубку советскому военному советнику.
Тот принял ее и сказал:
— Я старший лейтенант Шагаев, первая погранзастава Номанского погранотряда. С кем говорю?