Когда комбат ушёл, Астахов попросил санинструктора:
– Матвей Устинович, ты человек опытный, посмотри, может, без санчасти обойдусь.
– Иди-иди лечись, – отмахнулся Назаренко. – Комбат уже знает, что ты герой. Штурмовой взвод в одиночку переколотил.
Неприязнь ротного Назаренко к Астахову родилась уже давно, когда взвод Василия занял второе место в полку по стрелковой подготовке. Вроде бы радоваться надо, все успехи в зачёт роте идут. Но старший лейтенант почему-то решил, что Астахов его подсиживает. На этот раз Василий не выдержал:
– А без подковырок нельзя? Чего ты язвишь без конца?
Назаренко хотел что-то ответить, но промолчал. Перехватил неодобрительный взгляд старого земского фельдшера Федулова, которого уважали в роте. Да и весь второй взвод был явно на стороне своего командира.
Лишь политрук Боровицкий, появившийся, как всегда, после боя, назидательно выговорил Астахову, что со старшими командирами так грубо разговаривать нельзя – плохой пример для подчинённых. Но Боровицкий авторитетом в роте не пользовался, и никто не отреагировал на его поучения.
Тем временем Федулов, призванный недавно в армию, размотал повязку и внимательно осмотрел глаз. Удалив несколько песчинок кусочком влажного бинта, промыл глаз раствором марганцовки. Полегчало. По крайней мере, резь прошла.
– Остаюсь, – решительно заявил Василий.
– Думаю, нормально всё будет, – согласился с ним Матвей Федулов. – Тем более ветер стих, да и солнце заходит, слепить не будет. Повязка не нужна?
– Нет, – покачал головой лейтенант. – Чего людей пугать, как пират одноглазый.
До вчерашнего дня стрелковый полк, в котором служил Василий Астахов, около года размещался вместе с другими подразделениями в небольшом городке Тамцак-Булак среди бескрайней степи Восточной Монголии. Десятка три одноэтажных домов, казармы, а вокруг множество войлочных юрт, где жили монгольские семьи, а также командиры из состава расквартированной здесь монгольской кавалерийской дивизии. Расстояние от посёлка до реки Халхин-Гол составляло 120 километров.
Кроме бесконечной, местами холмистой степи, Василия поражало огромное солнце, которое на рассвете поднималось над горизонтом. К полудню раскалённый воздух заполнял всё вокруг. Белый солнечный диск словно плавился, а на юго-восточную часть неба было невозможно смотреть – слезились глаза.
К холодным зимам красноармейцам было не привыкать. Но здесь к сильным морозам прибавлялся постоянный ледяной ветер, сдувающий тонкий снежный покров. На тактических занятиях бойцы порой получали обморожения и с нетерпением ждали весны.
Она была короткой, и быстро наступала жара. Боевая подготовка начиналась рано утром, а когда роты возвращались к обеду в городок, горизонт колыхался и плыл в горячем мареве.
Среди дня полагался отдых и послеобеденный сон. В глинобитных казармах было относительно прохладно, особенно ночью. Пища была сытная. Монголия – страна аратов (скотоводов), и красноармейцы поначалу удивлялись, когда два, а то и три раза в день давали мясо, чаще всего баранину, которая быстро приедалась. Но суп или щи были наваристые и вкусные. Многие бойцы, особенно из бедноватых северных краёв, впервые наедались здесь досыта. В то же время все мечтали о картошке, к которой привыкли с детства, а в здешних местах её не выращивали.
Части Красной Армии (30 тысяч человек) были введены на территорию Монголии согласно договору о взаимопомощи в 1937 году. Это была довольно сильная группировка, имевшая на вооружении 260 танков, артиллерию, бронеавтомобили и более ста самолётов.
Причиной стали многочисленные провокации со стороны Японии, которая к тому времени хозяйничала в Маньчжурии, создав там марионеточное государство Маньчжоу-Го. Монгольскую Республику японцы рассматривали как свою будущую территорию. Начиная с 1935 года шли нападения на монгольские заставы, происходили многочисленные стычки.
Монголия не имела сильной армии. В случае агрессии японцы уже через считаные недели стояли бы на обширной советско-монгольской границе, заняв стратегический плацдарм для нападения на Советский Союз. И тогда правительство СССР заявило, что Красная Армия будет защищать монгольские границы как свои собственные.
Место для нападения у реки Халхин-Гол в конце мая 1939 года было выбрано японцами не случайно. Это была отдалённая территория. Ближайшая советская железнодорожная станция Борзя находилась в 750 километрах. Следует также признать, что граница за рекой Халхин-Гол практически не охранялась.