Однажды ему все же удалось затащить меня в ресторан. Ну, как ресторан, скорее кафешку быстрого питания с большим количеством десертов. На календаре октябрь, перелистывая свои дни, приблизил день Его рождения. Собственно никто о нем и не знал, ведь тренировал Дамиров временно. Никто и не ожидал, что в этот день, завершив занятие по каратэ, он сообщит:
– Ребята, минута внимания: приглашаю всех в кафе, кто хочет и может. У меня отличный повод поесть вкусняшек.
Ребята в восторге от предстоящего, начали задавать вопросы.
– У меня днюха, – заговорщически произнес Халид, чем и вызвал бурю одобрения.
Дети побежали к нему: кто-то повис на его предплечье, кто-то жал руку, девочки более смелые, приложились к щеке. Но Он смотрел лишь на меня. На мою реакцию. Знал же, гад, что я не смогу отказаться. Заметив мое согласие, произнес тихо:
– Yes.
Новомодное кафе “Синабон”, открытое недавно, приняло нас уютом и теплом, согревая после сырости и прохлады осени. Несколько ребят не смогли пойти и мы заняли один большой стол на восемь человек. Среди этой шумной детской толпы я не ощущала дискомфорта, помогла подать непоседам пиццу и коктейли, разложила выбранные ими десерты и стала ждать именинника. Халид, довольный вниманием и моим присутствием, непрерывно улыбался и шутил, превратившись в друга, ведя себя с ними на равных. Здесь он выглядел другим. Таким незнакомым мне и в тоже время близким.
– А ты почему не кушаешь, – подсев ко мне ближе, пожурил.
– Слежу за детьми, как наседка, – отшучиваясь. – Чтоб не сбежали цыплятки.
– Сами разберутся, не малыши, – и, вложив в мою руку треугольник сырной лепешки, контролируя своей, потянул к моему рту.
Не знала, что горячее: пицца или его пальцы и, боясь обжечься еще и под его взглядом, откусила приличную порцию. А этот змей-искуситель тут же приложился к оставшейся его части и стал жевать, неотрывно наблюдая за моими губами. Возникло ощущение, будто мы жуем ее одним ртом. Н-да, никогда еще банальная итальянская выпечка не выступала в столь эротическом ключе. То же самое он проделал и с молочным коктейлем, потягивая его через трубочку, чередуя наши рты.
Я то и дело поглядывала на сына и других детей, боясь, что те заподозрят наш флирт и волнуясь от сидящего так близко мужчины рядом.
От его легкого касания руками или бедром в области эпигастра все сжималось узлом, потом отпускало и сбегалось ниже, в зону пятой точки и долго там держалось. За все то время, пока мы проводили тренировки, подобные ощущения пронзили впервые. Может причина тому обстановка, может мой мозг, что растворился в глюкозе. И мне это нравилось, сейчас я просто отдалась уюту кафе и имениннику.
Завершив вечернюю трапезу, дети, разомлевшие и уставшие, ждали когда уже по домам. Кого-то забрали родители. Нескольких Дамиров взялся отвести сам. Я и Елисей по умолчанию оказались в числе его пассажиров. Nissan Qashqai ультрамарин, плотно набившись, покатил по ночному городу. Водитель выбрал длинный путь. Тихая музыка из колонок, тепло салона и сытый ужин разморили меня, что я слегка задремала. Пришла в себя и поняла, что в салоне тихо, и кроме меня и Дамирова никого.
– Где мой сын? – в испуге встрепенулась, озираясь по салону.
– Дома, – тихо произнес Халид, как будто так происходит регулярно.
– Но как?
– Обычно, ножками, – улыбнулся моей непонятливости. – Не переживай, я проследил, как сын дошёл до подъезда.
– Прости, что отключилась.
– Не переживай, мне понравилось стеречь твой сон.
– Хм, ну мне тоже пора идти, – я уже схватилась за ручку двери, желая сбежать от соблазнителя, но он, ловко перегнувшись схватил, обрывая действие.
Я замерла.
– Гунель, а мой подарок? – вкрадчиво и с ожиданием.
Я замерла, не зная, что последует дальше. Понимала, что не попросит много, но и то малое, что захочет, я опасаюсь отдавать. Я вскинула взгляд, он смотрел с таким голодом на мой рот, как там, в кафе, когда мы делили пиццу.
– Нель, поцелуй меня.
А я не могла. Я так давно не прикасалась ртом к чужим губам, боялась, что забыла технику, что у нас остался вкус ужина на зубах и еще куча разных "но". Мое молчание явилось стартом к его действию.
Халид.
Я так долго ждал момента, что боялся растерять свой боевой дух. Да и какой это бой, скорее гоночная эстафета на длинную дистанцию с призом в виде поцелуя судьи. Боясь разрушить ее доверие, легко коснулся губ, она не противилась, а смиренно ждала. Запустив руки в ее волосы и под воротник пальто, жадно припал, облизывая, играя, посасывая, услышав стон удовольствия, проник языком глубже, достал ее язычок и втянул своим ртом, изображая не сплетение их, а слияние наших тел. Заводил, она отвечала и так сладко стонала, что моя эрекция билась в молнию джинсов, как царь Гвидон в замурованную бочку. Я застонал, оторвавшись от ее уст, положив ладонь на вздымающуюся грудь, прижавшись лицом к ее лицу, прошептал: