– Кто сказал, что я лгу? Возможно я люблю иначе. Не так, как тебе хотелось бы. Но чувства к тебе у меня определённо есть. И чувства эти сильные, Аня.
– Мне стоит их бояться? Твоих этих чувств?
– Мне бы хотелось сказать тебе «нет», но это будет ложью.
– Ясно…
– Иди ко мне, – он похлопал рукой по своему бедру, приглашая меня сесть ему на колени. Я сглотнула, но встала, чтобы выполнить его пожелание. Присела к нему на руки, закрыла глаза, отдаваясь удовольствию, навеянным его бархатным голосом и прикосновением к задней части шеи.
Слегка помассировал кожу на затылке и потянулся к губам. Я ответила на его поцелуй, где-то внутри забилась отчаянно мысль, что я целую и позволяю целовать себя убийце. Но его язык, вторгшийся в мой рот, заставил забыть обо всём на свете.
Руки халифа спустили бретели платья по плечам, а рот тут же нашёл грудь, словно рот младенца. Я без белья. Как он и приказывал. И Асаду это нравится, судя по тому, как довольно он зарычал, сунув руку мне под юбку.
– Моя красавица. Послушная. Мне нравится, – проговаривает между поцелуями и укладывает меня на диван. Расстегивает свой халат, наваливается на меня всей своей массой, отчего я непроизвольно вскрикиваю. Но ему всё равно. Он уже во мне, пробивается внутрь, в моё лоно. Он не ждёт когда я стану влажной, входит на сухую, вырывая из меня стон боли. Извиняться великий халиф, конечно же, не собирается.
Первый толчок сильный, отрывистый. Он входит до упора, касаясь матки. Кусает мои губы почти до крови и жаждет большего, судя по тому, как вдирается в меня во второй заход.
– Мне мало, – шепчет мне в губы. – Хочу больше. Хочу тебя сильно, – шепчет горячечно, словно в бреду. Входит в меня раз за разом, всё глубже, всё чаще.
Я кричу. Кажется. Не уверена, что это мои стоны. А чьи тогда?
Асад тоже стонет. Только его стоны напоминают рык медведя. Каждый раз, когда врывается в меня, он рычит.
– Асад… Асад… – его имя срывается с моих губ непроизвольно. Но мне оно нравится. Мне нравится его называть.
– Моя малышка, – звучит с акцентом, что придаёт его голосу сексуальности. – Ты так красива, когда кончаешь. Кончи для меня, – просит он, а я уже собой не владею. Кажется, он взял контроль над моим телом и не отпустит, пока не добьётся своего. – Давай же, кончай! – рычит на меня грозно, и я вздрагиваю от мощнейшей волны, затопившей всё моё тело.
Он содрогается уже после меня. Изливается глубоко внутри и я радуюсь, что у меня есть противозачаточные таблетки. Эта мысль проскальзывает во вмиг отяжелевшую голову и превращается там в розовую пыль.
– Спасибо за подарок, он мне очень понравился, – шепчу тихо, засыпая на его сильной, широкой груди.
– Спи, моя маленькая госпожа.
ГЛАВА 30
– Доброе утро, – здороваюсь на арабском языке, ставлю поднос с завтраком рядом на кровать. Склоняюсь, чтобы поцеловать Асада, а тот вдруг хватает меня за волосы и припечатывает своим поцелуем.
– Доброе утро, моя маленькая госпожа.
– Почему ты меня так называешь?
Он открывает один глаз, быстро осматривает меня и поднос с едой.
– Потому что ты маленькая госпожа. Это мне?
– Завтрак? Тебе… Я попросила сделать всё, как ты любишь.
– Балуешь меня? Что ж, мне нравится, – он утаскивает круассан, откусывает и дает откусить мне. Это так интимно… Почти как поцелуй. А может я просто снова мысленно витаю в облаках.
– Вкусно?
– Вкушно, – отвечаю с набитым ртом, а Асад вдруг смеётся. Так задорно, по-мальчишески, что я его даже не узнаю. Таким он нравится мне больше.
– Кусай ещё, – буквально заталкивает то, что осталось от круассана мне в рот и снова смеётся. Какой же он… Красивый. Лысая, наголо побритая голова и бородатое лицо ничуть не портят картину. Ему даже идёт. Не представляю его другим.
– Что это ты меня так разглядываешь? – спрашивает, беря ложечку клубничного джема и подносит её к моему рту.
– Ты красивый, – отвечаю слизывая с ложки джем. Асад застывает на мне своим взглядом и я замечаю в его глазах похоть. Она отзывается и внизу моего живота.
– Знала бы ты насколько сама красива… – шепчет мне в губы, накрывает их своими, слизывая остатки джема. – Сладкая. Вкусная. Моя.
Это его «моя» немного отрезвляет меня. Я ведь не вещь, которой они меня считают. Я человек. Я не могу быть чьей-то. Или могу?
– Что ты имеешь в виду, когда называешь меня своей?
– То, что говорю, то и имею в виду.
– Ты считаешь меня своей вещью?