Старая кирпичная лестница закончилась грубым каменным скатом к земляному полу. Вода текла по стенам, ручейками бежала по туннелю. Мы двинулись вперед, сквозь ветхое здание, возможно, бывшую школу, судя по сгнившим грудам древесины и одинокой грифельной доске, лежавшей на скошенном полу. Следующий участок туннеля был по колено затоплен ледяной грязной водой. Дальше пол поднимался, туннель с грубо обтесанными стенами заворачивал за угол и приводил в широкое помещение.
Это была пещера с низким потолком — по крайней мере низким для меня. Большинство людей не ощутило бы никакого дискомфорта. В трех футах от входа пол исчезал в безмолвной темной воде, простиравшейся далеко за пределы радиуса действия моего магического синего огонька. Мёрфи встала рядом со мной, фонарик на ее пистолете серебристым копьем пронзил сумрак над озером.
Там, на обломке камня, выступавшем из воды не более чем на пару дюймов, лежала Джорджия.
Свет фонарика Мёрфи играл на ней. Джорджия была высокой — в туфлях на каблуке она вполне могла смотреть мне прямо в глаза. Когда мы познакомились, у нее были торчащие во все стороны волосы и она напоминала аистенка. Прошедшие годы сгладили все угловатости ее фигуры, подчеркнув врожденную уверенность в себе и рассудительность, и теперь она казалась весьма привлекательной, почти красавицей. Обнаженная, она лежала на спине со скрещенными на груди руками, неподвижная словно надгробное изваяние, лишь грудь время от времени приподнималась, указывая на то, что девушка еще жива. Ее кожа побелела от холода, губы посинели.
— Джорджия? — позвал я, чувствуя себя дураком, однако мне в голову не пришло другого способа проверить, в сознании ли она. Джорджия не пошевелилась.
— Что теперь? — спросила Мёрфи. — Ты отправишься за ней, а я тебя прикрою?
Я покачал головой:
— Слишком просто.
— Почему?
— Потому что так не бывает. — Я склонил голову, легонько прижал кончики пальцев ко лбу между бровями и сосредоточился, чтобы пробудить Видение.
Все чародеи обладают Видением. Назовите это шестым чувством или Третьим Глазом — у каждого создания, знакомого с магией, есть Видение. Оно позволяет разглядеть окружающие тебя мировые энергии — жизнь, смерть, волшебство. Я не всегда с легкостью могу понять увиденное, а иногда оно весьма неприглядно, но все, что Видение открывает чародею, навечно остается с ним — яркое, разноцветное, никогда не тускнеющее.
Поэтому будьте осторожны с тем, на что собираетесь посмотреть. Мне это не нравится. Никогда не знаешь, что именно увидишь.
Однако сейчас я должен был понять, какая магия отделяет меня от Джорджии, а потому вариантов особо не было. Я включил Видение и посмотрел на нее.
Воду пронзали скользкие щупальца зеленоватого свечения — какое-то заклинание, прямо под безмятежной поверхностью. Потревожь воду — и оно сработает. Но как — неизвестно. Камень, на котором лежала Джорджия, тускло пульсировал, испуская фиолетовое сияние, которое свивалось в медленные, гипнотические спирали. Тут явно имело место связывание, что-то не дававшее Джорджии пошевелиться. Еще одно заклинание окутывало саму Джорджию — облако темно-синих искр, мерцавших на ее коже, особенно густое вокруг головы. Заклятие сна? Отсюда я не мог различить деталей.
— Ну? — поинтересовалась Мёрфи.
Я закрыл глаза, выключил Видение, как обычно, испытав легкое чувство дезориентации — не до конца прошедшее похмелье усилило эффект, — и рассказал о заклинаниях Мёрфи.
— Что ж, — заметила она, — слава Богу, что у нас с собой чародей. Иначе так и пришлось бы торчать здесь, не зная, что делать дальше.
Поморщившись, я подошел к краю воды.
— Это водная магия. Коварная штука. Я попытаюсь снять охранное заклинание на поверхности озера, затем доплыву до Джо…
Без всякого предупреждения вода у моих ног вскипела. Уродливая клешня размером с пару баскетбольных мячей выстрелила из озера и вцепилась в мою лодыжку.
Я издал боевой клич. Конечно, незнакомому со мной человеку легко было принять его за вопль ужаса, но поверьте, это был именно боевой клич.
Тварь свалила меня с ног, пытаясь затащить в воду. Я видел скользкий, влажный черный панцирь. Нацелив на монстра огнестрельную палочку, я прорычал:
— Fuego!
Стрела огня толщиной с мой большой палец сорвалась с конца палочки, взрезалась в воду, и та мгновенно вскипела. Заклинание ударило в панцирь твари с такой силой, что просто отфигачила от него клешню. Я поднял щит, бледную, хрупкую на вид четвертинку купола голубого свечения, появившуюся прежде, чем разошелся пар над водой, и отполз подальше от берега, отчаянно пытаясь стряхнуть клешнистую конечность, которая по-прежнему держала мою лодыжку.