— Я тебе не нравлюсь?
— Нравишься. Просто я не в настроении. За сколько он тебе заплатил?
— За два часа. Могу сделать минет, если хочешь.
— Без презерватива?
— Да.
— И часто ты практикуешь такую открытость?
— Нет. Только когда клиент мне симпатичен.
— Я польщен, Алиса. Но тебе лучше уйти. Правда. Вот...
Я приподнял матрас и вытащил из-под него тысячу рублей.
— Это тебе за обманутые ожидания. Уходи.
Алиса взяла деньги, но уходить не торопилась.
Помолчали.
— Как тебя зовут?
— Господи, да зачем тебе?
— Тебе сложно, что ли?
— Меня зовут Никита. Довольна?
— А на самом деле?
Я глянул на девушку удивленно:
— Ладно. Меня зовут Павел.
— Почему ты наврал, Павел?
— Привычка. Люблю анонимность. Ты ведь ее тоже любишь?
— Почему это?
— Потому что Алиса.
— Нет. Это мое настоящее имя. Хочешь, паспорт покажу? У меня с собой, в сумке!
— Не надо. Так и быть — верю.
Но ей почему-то очень важно было показать мне паспорт. Гордеева Алиса Николаевна, 1990 года рождения, город Краснокамск.
— Ну все. Теперь как порядочный человек я должен взять над тобой шефство.
— Что такое шефство?
— Опека. Чтобы маленькая девятнадцатилетняя девочка из Краснокамска перестала работать проституткой.
— Лучше скажи спасибо, что маленькая девочка из Краснокамска героином не колется.
— Спасибо, Алиса. А сейчас тебе пора уходить.
— Не прогоняй меня. Не хочу сидеть дома одна. Рождество же.
— Ты чтишь Рождество?
— Что значит чтишь?
— Ну... Тебе важно, что родился Иисус Христос.
— Я не знаю Иисуса Христа. Знаю только, что он родился, а потом его на кресте распяли. Так ведь?
— Так. Но между этими событиями тоже кое-что было.
— Что?
— Нагорная проповедь, например.
Алиса рассмеялась.
— Что тебя развеселило?
— Нагорная. Как микрорайон. Я там комнату снимаю, кстати.
Помолчали.
Алиса снова закурила. Я встал с кровати и открыл форточку. Морозный воздух ворвался в прокуренное помещение.
— Знаешь, о чем я думаю?
— О чем?
— Мы могли бы приготовить праздничный ужин, а ты бы рассказал мне про Христа.
— Как влюбленная пара, да? Может, гирляндочки еще повесим? За руки возьмемся и все такое? Свечки зажжем?
— Ты злой. Ладно. Я пошла.
Алиса схватила сапог и стала ожесточенно его надевать.
— Не уходи. Давай расскажу тебе про Христа.
Девушка посмотрела на меня в упор и отложила сапог.
— Хорошо. Ляжем?
— Любишь слушать лежа?
— Я все люблю делать лежа.
— Теперь понятно, почему ты выбрала эту профессию.
— Очень смешно.
Мы легли на кровать, и Алиса тут же забросила на меня ногу. Я промолчал.
— Вначале обратимся к первоисточнику.
Я потянулся за Новым Заветом, но взять его не успел. Комнату разодрал треск ломаемой двери. Я мог бы выпрыгнуть в окно, но почему-то не захотел оставлять Алису. Вместо этого я сдернул ее с кровати и засунул в шкаф.
— Это за мной. Ни звука. Все очень серьезно.
С четвертого удара дверь пала. Я сел на стул. В комнату вошли четверо. Трое — незнакомых, а четвертый — обманутый мной бандит Жека Бизон. Тупой и беспощадный, как кухонный нож.
— Могли бы и постучать. Неинтеллигентные какие...
— Остришь, блызьма? Ну, остри, остри... Одевайся, до лесочка прокатимся, там и поговорим.
— Чё-то как-то неохота. Дубак, знаешь ли...
Мое спокойствие взбесило Жеку. Он мотнул головой, и троица быков кинулась в атаку. Ударом ноги из-под меня выбили стул. Встать с пола не получилось. Удары сыпались со всех сторон, будто я связался с многоруким Шивой. Когда я уже мало что понимал, Жека уронил:
— Хорош! Посадите это мясо на стул.
Он похлопал меня по щекам, и я сумел сфокусировать взгляд на толстом лице.
— Слышишь меня?
— Слышу. Вы мне зуб выбили, придурки.
На самом деле в моей голове царил сумбур. Алиса, Христос, быки и Жека выплясывали там канкан, и все происходящее казалось фантастическим недоразумением.
— Короче, расклад такой: или возвращаешь прямо сейчас сотку денег...
— У меня нету...
Жека отвесил мне леща.
— Не перебивай. Или поджигаешь машину.
— Какую еще машину?
— Одного нехорошего человека. «Крузак». Тебе не похер ваще? Швырнешь «молотов» из-за угла, и все. Считай, в расчете. Слово даю.
В первое мгновение идея показалась мне заманчивой. Сжечь машину действительно не так уж сложно. Но через минуту в моей голове опять заплясал канкан. Я вдруг подумал: а что бы на моем месте сказал Христос? А потом я подумал про Алису. А потом про то, что если соглашусь, то до конца своих дней буду сжигать машины. Жека и быки не знали, о чем я размышлял, и поэтому мой ответ их удивил.