- Есть хочешь?
Ишан, не отвечая, быстро осмотрелся. Невдалеке стояла скала, перед ней большой четырехугольный камень. На камне сидел судья и с любопытством смотрел на Ишана.
- Наш друг пришел в себя, и нужно ему кое-что объяснить, чтобы он перестал пугаться, - весело сказал он. - Начнем с самого простого. Меня зовут Сакрам, это моя дочь Маташ. Мы в моем поместье, место неплохое, тебе должно понравиться. Я взял тебя как слугу и товарища по играм для Маташ...
- Разве я раб?
Ишан сказал и удивился, что он так быстро осмелел. Сакрам улыбнулся:
- Нет, но когда я встретил тебя на дороге, то собирался убить. Если бы не Маташ, так бы и было. У тебя есть выбор - умереть или служить.
- А если я убегу?
Почему-то это заявление рассмешило мнимого судью, он поднял голову вверх и долго смеялся.
- Беги, беги, мой мальчик... если сумеешь. Я даже не буду брать с тебя слово, что ты здесь останешься, будет приятно понаблюдать... Но помни одно - ты жив, пока ты нужен Маташ. Надоешь, твои кости обглодают вороны.
- Кто вы такой?
- Не сейчас, мой мальчик, в свое время все узнаешь. От тебя я таиться не буду. Ну, играйте, а у меня дела.
Мнимый судья встал и исчез, только маленький смерч закружил в этом месте. А потом и он пропал. Ишан сжал кулаки, заставил себя побороть страх. Нужно привыкать, раз попал в такой переплет.
- Есть хочешь?
Ишан кивнул - есть не хотелось, но это от пережитого, он давно не ел.
Они зашли за скалу. Там был разбит просторный шатер ярких цветов, а перед ним стоял и слабо дымил каменный очаг. Маташ усадила Ишана в шатре и вскоре вернулась с вкусно дымящим казаном. Ишан глубоко втянул носом запах, зажмурился от удовольствия, потом быстро стал пихать в себя еду...
Слопав миску плова, Ишан подобрел. Конечно, положение у него отчаянное, но разве зимой, когда их застала вьюга на горном перевале, было легче? Зинак не выдержал, бросился бежать, и его так и не нашли. А Ширшан обнаружил щель в скале, туда они забились и переждали непогоду.
- Понравился плов? Это я сама сделала.
Ишан с удивлением посмотрел на Маташ.
- Я думал, слуги.
- Здесь никого нет, кроме меня и отца, поэтому я так и скучаю. Давай играть.
Ишан не хотел, чтобы девчонка сразу взяла над ним верх, а то не успеешь глазом моргнуть, оседлают и на спину сядут.
- Во что? - спросил он, когда они вышли наружу.
- Во что дети играют.
- А во что именно?
- Ты что, не знаешь?
- Мальчишки и девчонки играют в разные игры. Я ваших игр не знаю.
Маташ опешила.
- А что, вместе они не играют?
- Нет.
- Ну, давай в мальчишечьи.
- Хорошо. Давай в бараний лоб.
- Это как?
- Подходим к камню и по очереди стучим лбом по скале. Я твоим, ты моим, и каждый раз все сильнее. Пока кто-то пощады не попросит.
Маташ испуганно посмотрела на камень.
- А это не больно?
- Зато весело.
У нее был такой обескураженный вид, что Ишан не выдержал и расхохотался:
- Тебя провести много ума не нужно!
Маташ слабо улыбнулась:
- Ну да, меня никто никогда не обманывал.
- А у нас это запросто, зазевался, а тебя уже провели. Ладно, давай в принцессу и дракона играть.
- Давай.
- Я принц, ты принцесса...
- А дракон?
- Дракон вот этот камень.
Девочка с сомнением посмотрела на скалу.
- Это скала, а не дракон.
- А ты присмотрись. Вот ухо, вот нос, вот глаза...
Маташ удивленно открыла рот:
- Правда... А где второе ухо?
- Второе ухо ему уже отрубили...
Маташ оказалась неплохим товарищем. Она не зазнавалась, Ишана слушалась. Врать совсем не умела, Ишан никак привыкнуть к этому не мог. Такое впечатление, что с маленькой девочкой общаешься. Да и смех у Маташ приятный - звонкий, как у жаворонка. Когда дракон был побежден, а принцесса освобождена, у Ишана было чувство, что они давно знакомы. Тем не менее, он не забывал о своем положении и старался узнать как можно больше об этом месте.
- А почему твой отец так смеялся, когда я сказал, что хочу убежать?
- Так отсюда нельзя убежать. Этот мир очень маленький - эта равнина и все.
Ишан не поверил, пошел, посмотрел. Да, действительно, равнина оканчивалась обрывом, а сама скала плыла в воздухе, словно серое облако.
- Вот видишь, - вздохнула Маташ. - Только отец знает, как отсюда уйти, даже я не могу.
- Твой отец див?
Она вздохнула.
- Давай не будем об этом.
Ишан сделал вид, что обиделся.
- Не обижайся, он сам все тебе расскажет, а если нет, я расскажу.
- Завтра?
- Завтра.
Вскоре живот снова дал знать, что не прочь бы поесть. Хитрый, дома Ишан после такой еды до вечера бы не ел, и еще бы до следующего дня хватило, а тут живот знает, что плов неподалеку, вот и начинает бунтовать.
- Не перекусить бы нам?
- Хорошо.
На этот раз Маташ принесла темный плов. Он был острее и имел сладковатый вкус. Ишан ел и нахваливал. Маленькая хозяйка расцвела и поспешила похвастаться.
- Я умею готовить двадцать блюд из риса.
Ишан поспешил осадить ее.
- Двадцать блюд - дело нехитрое, если разные сорта риса. Попробуй приготовить двадцать блюд из одного сорта. Сможешь?
Маташ задумалась.
- Семь смогу, нет, восемь, больше не смогу.
- Вот видишь. Кстати, откуда у вас пища?
- Рис, муку, масло отец приносит, мясо - Шамсин.
- Кто это?
- Ты его увидишь.
- Ты же говорила, здесь, кроме вас, никого нет.
- Людей нет.
- Значит, Шамсин не человек.
- Нет... Ты поел, чай будешь?
- Чай?
- С халвой.
- С халвой?!
- Почему ты так поразился?
- У вас и халва есть?
- Есть.
- Каждый день?
- Каждый день, если хотим, а у вас?
- У нас... я халву раз в жизни ел. За халвой я в город шел. Три дня туда, три дня назад, день там.
- Ты так ее любишь?
- Не для меня, для Ашат. Она заболела, все ей кажется горьким, а ей молоко пить нужно. Вот я и подумал, если достать халвы, может, ей станет лучше?
Маташ задумалась.
- А кто такая Ашат?
- Ашат? - Ишан прикрыл глаза, вспоминая образ. - Она высокая, почти такая, как я, стройная, как кипарис. Волосы у нее черные, как самая темная ночь, а глаза синие, как небо. Ее улыбка похожа на радугу после дождя...
Когда он замолчал, Маташ долго ничего не говорила, смотрела вдаль, и взгляд у нее был странный.
- А я? - наконец сказала девочка, - какая я?
- Ты? Ты маленькая, гибкая, как молодая ива, волосы у тебя черные, как перья в крыле ворона, глаза бирюзовые, как глубокие озера, а смех, как журчание весеннего ручья...
И опять Маташ долго молчала.
- Отец мог тебя убить, - наконец сказала она.
Ишан поколебался, но сказал:
- Мне кажется, твой отец многих убил.
Но Маташ не обиделась.
- Все - это все. А ты в камне разглядел дракона, в моих глазах - озера, в улыбке Ашат - радугу. Ты особенный.
Пользуясь случаем, Ишан попросил:
- Отрежь мне халвы... не для еды.
Она молча отрезала длинный узкий кусок, положила в тыквенную бутылку с широким горлышком:
- На.
- Спасибо.
- Ты давно ее знаешь?
- Ашат? Все четырнадцать лет, мы вместе росли.
- А теперь ты меня будешь видеть четырнадцать лет, ты не уйдешь отсюда.