– Да… – почти всхлипывая, обиженно проговорила Мерзеева, – А обижать слабую женщину можно?
Коренастый крепыш, очевидно, был как раз любителем монументальных форм. Он пристальным взглядом окинул мощный бюст Нины Михайловны и, обратившись к продавцу, спросил:
– Короче, братан, я не понял, чего даму обижаешь?
– Кто обижает? Я обижаю? – засуетился продавец, почувствовав скрытую угрозу в словах добровольного защитника. – Извините, но мадам сама на меня набросилась. Я тут ни при чем.
– Нет, ты не понял, в натуре. Ты че попутал? Давай по понятиям разберемся… – снова обратился к нему крепыш с фиксой.
Тут внимание Сивухина отвлекла проезжающая мимо машина, через громкоговоритель, установленный на крыше автомобиля, жителей Кукуевскска приглашали посетить концерты известного певца Цецела. Так что конец объяснений Нины Михайловны и букиниста он не услышал.
А в магазине происходило следующее:
– Мадам! – взмолил продавец, – Да нет у меня ваших журналов. Никаких журналов нет. Тем более, что сегодня ваш зятек за ними приходил, искал. Я ему адреса покупателей отдал.
Нина Михайловна побледнела, покачнулась и упала бы, если бы не крепкие объятия незнакомца.
– Мне дурно, воздуха… – прохрипела она.
Крепыш потащил ее тело к выходу из магазина на свежий воздух. Нина Михайловна не сопротивлялась, она почти отключилась и ничего не видела. Мерзеева не заметила как в магазин прошмыгнул Сивухин.
Сивухин, который был оставлен в неведении, о дальнейшей судьбе журналов, из-за громкоголосой рекламы молодого популярного певца, обратился к продавцу с твердым намерением узнать кому и куда проданы журналы.
Сивухин, помятуя о скандале, только-что произошедшем в магазине, решил идти другим путем. Никаких угроз. Только ласка, лесть и уговоры.
Старый букинист взглянул на ничуть не примечательного посетителя, явно не принадлежащего к категории покупателей, проговорил:
– Что имеете продать?
Сивухин смутился, покраснел и ответил:
– Да нет, я не по этой части, я чисто узнать.
«Еще один сумасшедший, – с тоской подумал старый продавец, – Пора выходить на пенсию, я пожалуй с ними сам с ума сойду». Подумал, а в слух произнес другое:
– Узнать это в справочной, а у нас тут магазин. Мы справок не выдаем.
Продавец помолчал и добавил:
– Справочная за углом, психиатрическая клиника в двух остановках отсюда.
С этими словами букинист повернулся, собираясь уйти в подсобку и поднять жизненный тонус, с помощью рюмашечки доброго коньячку. Но его намерению было не суждено сбыться.
– Мне бы у вас про журнальчики «Рабочий день тракториста» только узнать. Я узнаю и уйду, честное слово. – раздался взволнованный шепот посетителя.
Продавец резко обернулся, посмотрел на этого ханурика и заорал, потому что, сдерживать накопившиеся за это утро эмоции уже не было никаких сил:
– «Будни механизатора», а не «Рабочие дни…» Тракторист, сами вы тракторист. Вы что сговорились все?! Я сейчас милицию вызову. Тут вам не здесь, там вас быстро отучат над приличными людьми издеваться.
Сивухин немного струхнул, он как-то не ожидал такой бурной реакции, на свой, в общем, невиннный вопрос. Костик, словно в молитве, сложил руки лодочкой и самым жалостливым голосом (такой он всегда приберегал в крайних случаях, когда нужно было срочно похмелиться, а не на что. На дам-с действовал безотказно, на мужчинах не пробовал.) заголосил:
– Ой, ради Бога., проявите милосердие и сострадание, помогите. Дайте список покупателей журнала, речь идет о жизни и смерти…
Слова Сивухина привели к обратному действию, старый продавец разозлился еще пуще, он бросил яростный взгляд на просителя. В его голове возник план мести. «Будет тебе список, будет, – подумал старый продавец. Я тебе сейчас такой списочек дам, что не обрадуешься.»
– Сейчас, сейчас, поищу. Где-то он у меня тут был – с фальшивой лаской в голосе проговорил старый букинист. Он скрылся в недрах все той же подсобной комнаты.
Сивухину были слышны какие-то бормотания, жутковатый смех, звук отодвигаемых ящиков и что-еще. Через пять минут продавец вернулся с каким-то списком.
– Вот, – произнес он, протягивая Костику нужную бумагу. – Тут адрес и телефон, советую сразу ехать на место, без звонка. Там гостей любят, встречают радушно, – добавил старый букинист и как-то нехорошо посмотрел на Константина.
Правда, Сивухин, этот взгляд на свой счет не принял. Мало ли кто как смотрит, может у него от рождения взгляд такой.
– Я вам непременно заплачу, как только…, так сразу – восторженно заявил Сивухин, – Большое спасибо, я вас век не забуду.
Эти слова Сивухин проговорил на ходу, почти у самых дверей. По-этому он и не услышал, что под нос себе произнес старый еврей:
– Не сомневаюсь голубчик. Ты меня на всю жизнь запомнишь.
Нина Михайловна пришла в себя, огляделась по сторонам и, вперив свои очи в крепенького коренастого мужичка лет пятидесяти, в добротной кожанной куртке, слабым голосом спросила:
– Где я? Что со мной? Кто вы?
Михеич, а это был Михеич (Костик не ошибся), проговорил:
– Мадам, с вами все в порядке. Немножко дурно стало в магазине, я вам помог на свежий воздух выйти.
Мерзеева, слегка зардевшись, поблагодарила:
– Спасибо, я думала, что настоящих мужчин в наше время не осталось. Вы – настоящий джентельмен.
«Настоящий джентельмен», имевший пару ходок в места не столь отдаленные и богатое криминальное прошлое, впрочем, как и настоящее, громко хмыкнул. Кем только в жизни его не называли – и братком, и паханом, и бандюгой с большой дороги, а вот джентельменом ни разу. Михеич с удовольствием взглянул на пышногрудую, розовощекую женщину.
Маленького Михеича всегда тянуло к крупным женщинам, только в его жизни, к сожалению, таких не встречалось. Попадались все больше длинноногие, тощие как селедки, с маленькими пупырышками вместо грудей. Таких худышек всегда в изобилии крутилось вокруг людей склада Михеича. Именно такие составляли большинство девиц из армии почетного экскорта и девочек по вызову. Именно таких выбирали в официальные «марухи». По молодости Михеич старался соответствовать созданному образу, потом просто привык к девицам такого типа, но где-то в глубине души еще оставалась тайная мечта – обладать женщиной пышных форм. Сейчас-то уже Михеич, известный авторитет, человек богатый и «уважаемый» мог себе позволить любые чудачества, даже такого масштаба как Нина Михайловна.
Нина Михайлован же с первой секунды разглядела волевой огонек в глазах крепыша, скупое мужское обаяние и огромную силу. Этот мужчина был совершенно не похож на ее безвольного зятя или слабохарактерного покойного мужа. Конечно, таким не поверховодишь, не повертишь, но находиться рядом с ним – одно удовольствие. Иногда и силньным дамам хочеться на мгновение почувствовать себя слабой пушинкой, эдаким мотыльком.
Пока эти двое разглядывают друг друга, прислушиваясь к потаенным желаниям своей души, обратимся к Костику Сивухину, который как знамя полка несет перед собой список покупателей, полученный от продавца букинистического магазина.
Костик на ватных ногах, еще не веря своему счастью, присел на скамеечке возле одного из домов. Он пробежал глазами список покупателей один раз, затем другой, затем третий.
Так, с чего начать? Конечно, с тех, кто живет поблизости. На счастье Сивухина, все покупатели были жителями города Кукуевскска. Костик прошелся до аллейки и снова присел на лавочку. Он постарался выучить все адреса наизусть. Мало ли что? А вдруг порыв ветра, пожар или наводнение? Раз… и заветного листка не станет. Настоящий исследователь, охотник за сокровищами должен быть готовым ко всему. С памятью у Костика, к сожалению, было не все в порядке. Оно и понятно, злоупотребление всякими горячительными дешевого разлива, а так же их заменителями и суррогатами типа «Бальзам Троя» или «Настойка женьшеневая для наружного применения», это вам не «винпоцетин» для памяти, а как раз наоборот. Ну ничего, у Сивухина еще, есть шанс стать Человеком, пьющим «Пшеничную» или «Гжелку», и он Костик Сивухин этим шансом воспользуется. И вызубрит для этого хоть двенадцать, хоть двести двенадцать адресов.